Эксперимент с ЕГЭ делает бесполезным главный школьный документ. Об этом – заметка «Аттестат получил "неуд" в «Российской газете» от 19 марта
Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Виктор Болотов рассказал, как будет проходить ЕГЭ в этом году и что надо знать выпускникам школ, если они хотят стать студентами вузов. В 2008 году испытания в виде ЕГЭ пройдут во всех без исключения регионах России. Несмотря на то, что единый экзамен по-прежнему вызывает много вопросов, в главном, по мнению Виктора Болотова, он себя оправдал: "Спросите любого ректора вуза, и он вам скажет, что количество иногородних абитуриентов у него увеличилось". В этом году, как сообщил Болотов, решено сохранить систему "плюс один балл" по русскому языку, литературе и математике. Это значит, что если выпускник сдал ЕГЭ по этим предметам и получил низкий балл, приравненный к "двойке", в аттестат ему выставят "три". Такая мера позволит не лишать нерадивых учеников документа об образовании и выпускать их с аттестатом, а не со справкой.
Школам, которые изучают математику по сокращенным программам, в том числе вечерним, разрешено переводить баллы, полученные по ЕГЭ, в отметки по своей шкале. Допустим, в обычной школе 75 баллов по ЕГЭ соответствуют "пятерке", а тут "пятерку" можно будет поставить и за 70, и за 60 баллов. Кому дать такое право - решат сами регионы. Литература с этого года переходит из разряда обязательных в предмет по выбору. Как будто продолжая полемику на сей счет, Виктор Болотов оправдывался перед журналистами: "Это сделано для технарей. У нас было много вопросов от родителей, чьи дети прекрасно знают математику, физику, но сдать экзамен по литературе не могут. Ну и зачем перегружать ребенка?" Результаты тестов в этом году можно аннулировать не в Москве, как это было раньше, а в своем регионе. Пересдача проходит быстрее, и у выпускника повышается шанс попасть в вуз. Для тех, кто по объективным причинам не смог сдать ЕГЭ вовремя, в июне, есть возможность сдать тесты в июле. Сделать это можно по месту жительства или в вузе, куда вы собрались поступать.
Во всех регионах должны быть созданы наблюдательные комиссии из педагогов, журналистов, общественников, которым будет предоставлено право присутствовать на экзамене. "Запишитесь в наблюдатели в физтех и увидите, как сдает ЕГЭ будущая элита страны, - посоветовал Болотов журналистам. - Этот вуз успешно работает по тестовой системе, ребята туда приходят с 90-96 баллами". Переводя на обычные отметки, таким ученикам можно было бы поставить "шестерки" или даже "семерки". При всех плюсах ЕГЭ имеет по меньшей мере один серьезный недостаток: из-за механического подхода к оценке знаний остро стоит проблема банального списывания. Хотя бы с помощью мобильных телефонов. Глушилки, увы, не спасают - вредно для здоровья, да и невзначай накрыть можно какой-нибудь важный объект - жилой дом, например, что запрещено законом. Поэтому всем тестируемым придется проходить строгий металлоконтроль. И требования, видимо, будут ужесточаться. Переход на тестовую систему поставил под сомнение необходимость самых важных школьных документов - аттестатов. "Давайте поднимем эту тему в прессе, обсудим, - предложил глава Рособрнадзора. - Абитуриент пишет заявление в вуз, указывает свои баллы. Вуз их проверяет по своей базе данных и зачисляет или отказывает. И кому нужен аттестат?" Перспективы фантастические. Только, глядишь, дойдем до того, что и учитель в школе будет не нужен. Натаскать к ЕГЭ могут и компьютерные программы. Во всяком случае, учебники такие уже есть.
***************************
«Новосибирские вузы — один из важнейших элементов инновационной модели экономики, на которую сделана ставка в развитии нашей области«, — заявил заместитель губернатора Геннадий Сапожников на прошедшем годичном собрании высшей школы Новосибирска. Рассказывает газета «Вечерний Новосибирск» от 22 марта в заметке «Бухучет» вузы сдали на отлично».
Как отметил Геннадий Алексеевич, система вузовской подготовки органично включена в проект Новосибирского технопарка, причём она максимально нацелена на генерирование и продвижение новых уникальных знаний и технологий. Кроме того, при активной поддержке руководства области подобная модель сейчас внедряется и в целом ряде других университетов Новосибирска — в 2007 году начата реализации программы так называемых центров инновационной компетенции. Подобное организационное «ноу-хау» позволяет уже на втором-третьем курсах выявлять наиболее одарённых студентов, стимулировать их исследовательскую деятельность и адаптировать ребят к работе в условиях рынка инновационных разработок. Вице-губернатор отметил явную положительную тенденцию — объёмы господдержки научно-исследовательской деятельности со стороны областной администрации за последние восемь лет ощутимо выросли: если в 1999 году на эти цели было направлено семь миллионов рублей, то в прошлом году — уже около 100 миллионов.
В то же время самими вузами в 2007 году было освоено восемь миллиардов рублей, половина из которых поступила из федерального бюджета, а половину вузы заработали сами. Однако на нынешний год задачи перед ними стоят много серьезнее. На собрании прозвучали такие цифры: если семь лет назад на одного студента тратилось всего 20 тысяч рублей в год, то сегодня он «стоит» уже в четыре раза больше. К позитивным показателям за прошедший год специалисты относят успешное сотрудничество вузов с крупными предприятиями города, которые начинают подбирать себе кадры среди студентов еще средних курсов.
*****************************
Курс на компьютеризацию школы был ошибочным, уверяют эксперты. Так называемая «полная компьютеризация» российского образования не привела к созданию в школе информационно-образовательной среды. Отставание системы образования от общества в использовании современных информтехнологий становится безнадежным. А это может привести к фатальным последствиям как для общества, так и для государства, заявили участники круглого стола «Ребенок в современной образовательной среде», организованного издательством «Просвещение». Подробности – в статье «Школа проиграла компьютеру», опубликованной в газете «Московский Комсомолец» от 21 марта.
Психологи утверждают: мы живем в новой форме реальности и коммуникаций. От прежней, по словам завкафедрой психологии личности психфака МГУ им. Ломоносова Александра Асмолова, ее отличает то, что «образование становится социальной индустрией массовых коммуникаций», а также появление новых источников информации. Для современных детей – это интернет, пользователями которого сегодня являются 97% учеников 8-10-х и 100% учеников 4-х классов. Телевизор же, по данным последних опросов, дети смотрят гораздо меньше, чем родители. Именно в интернете дети общаются и черпают большую часть информации. А это значит, что традиционное школьное образование уступает место неформальному, предупреждает Асмолов. Формальное же, по его словам, «все больше проигрывает поколению информационных акселератов. И это закономерно: учителя только осваивают мир информационных технологий, в то время как дети в нем живут. Отсюда растущее отставание учителей от детей».
Складывающаяся ситуация крайне опасна, разъяснил гендиректор издательства «Просвещение», научный руководитель авторского коллектива разработчиков школьного образовательного стандарта второго поколения Александр Кондаков. По его словам, «школа – лишь один из главных институтов социализации ребенка и его подготовки к будущей жизни. Сегодня ребенку интереснее черпать информацию в интернете и в СМИ, чем учиться в школе, а, значит, школа проигрывает конкуренцию с ними. Ребенок становится крайне уязвимым для негативной информации – например, агрессивной, террористической или суицидальной. Это чревато серьезными проблемами с воспитанием гражданской зрелости и участием молодого поколения в общественной жизни страны. А, стало быть, опасно как для общества, так и для государства».
Переломить ситуацию, по словам Кондакова, может только создание в школе современной информационно-образовательной среды, причем обязательно «подстроенной под детей». Однако официальная концепция информатизации школы свелась, по его словам, к накачке учебных заведений «железом» -- компьютерами и прочими чудесами техники вроде интерактивных досок. Причем делается это бездумно -- «для галочки», либо для «освоения средств», дополнил картину ведущий научный сотрудник Института методов обучения РАО Наиль Ханнанов. Так в школы, по его словам, «поставляют интерактивные доски по 70 тыс. рублей -- но поставляют без проекторов, без которых они не могут работать». Более того. Прежде чем открывать школе доступ к интернету и поставлять туда «железо», ее надо было подготовить к работе в новых информационных условиях, подчеркивают эксперты. А этого никто не сделал. Не говоря о том, что в России не существует методики совмещения в одном уроке традиционной и информтехнологичной частей, учителя не научили элементарно пользоваться интернетом, и он оказался совершенно неконкурентоспособным по сравнению с собственным учеником – активным и просвещенным пользователем. А «без педагогического фактора внедрение информационных технологий – в лучшем случае – вложение средств, а в худшем – дезорганизация учебного процесса»,-- подчеркнул Кондаков.
Нет, по его словам, и заказов государства на современные образовательные технологии, например, электронные учебники. А большинство имеющихся ресурсов, в том числе образовательных, «сделаны взрослыми и для взрослых», а для ребенка неинтересны. Да и использовать их фактически негде, считает руководитель Центра общего образования Федерального института развития образования Евгений Куркин. В большинстве школ всего по «два запертых класса с компьютерами, находящиеся в ведении учителя информатики. Выбить их под урок учителя другого предмета крайне сложно. Да и учитель в этом не сильно заинтересован: электронными образовательными ресурсами пользуется в лучшем случае лишь каждый пятый»,-- считает он. Таким образом, решили участники слушаний, «школа сегодня отторгает информационные технологии. Но не потому, что не хочет, а потому что не может переварить». В Минобрнауки эту точку зрения не разделяют. «Сегодня наши школы оснащены на уровне европейских стран. Что же касается подготовки учителей, то деньги на нее регулярно выделяются, и число прошедших ее растет в арифметической прогрессии»,-- заверил директор министерского департамента госполитики Игорь Реморенко.
*************************
Историю уже переписали, а теперь уничтожают литературу как предмет, вводя тесты ЕГЭ – считает «Новая газета». Мнение газеты – в статье «Гуманитарии в клеточку» от 20 марта.
Историю, как оказалось, вновь можно переписать, но вот что делать с литературой? Солженицына или Шаламова не перепишешь. Если же все оставить, то как связать эти художественные свидетельства с новым официальным историческим курсом? Может быть, выбросить их из школьной программы и организовать новых авторов для создания соответствующих запросу художественных произведений? Конечно, вряд ли это сегодня возможно. По двум причинам. Во-первых, надо прочитать много книг, чтобы произвести соответствующий отбор. Но у наших руководителей с этим плоховато. Как говорят учителя литературы, по мимике и лексике видно, что далеко не все из школьной программы они прочли. А во-вторых, словесники — та часть учительства, которой довольно сложно манипулировать. Зато их предмет можно предельно заформализовать, чтобы не оставалось места для гуманистических глупостей.
Именно словесники первыми поднялись на борьбу с ЕГЭ — единым государственным экзаменом: писали, выступали, собирали конференции и объясняли неприемлемость такого подхода к экзамену по предмету, призванному развить навык устной и письменной речи. Конечно, то, что итоговую форму аттестации надо было менять, понимали многие. Время коротких мыслей заставило пересмотреть список книг в магазинах: вместо добротной методической литературы появились бестселлеры вроде «Тысячи золотых сочинений», а вместо романов и повестей — жвачка кратких пересказов программных произведений. Но не тесты же! Они вовсе не преодолевают формализм, скорее доводят его до крайней степени.
Учителя боролись так рьяно, что их услышали наверху и, недолго думая, предложили исключить литературу из числа обязательных экзаменов. Те дети, которые выбрали специальности по профилю «литература», будут ее сдавать, потому что им экзамен нужен для поступления в вуз, и это будет ЕГЭ, а остальные вполне могут и не выбирать. Учителя литературы снова всполошились. Что такое в школе предмет без обязательного экзамена на выходе? Школьники всех времен и народов одинаковы. Если сегодня спросили, то завтра можно не учить. Если экзамен не сдавать, то как-нибудь дотянуть и скинуть. На всех форумах словесников звучит тема особого места литературы в школе. Ну на каком еще уроке есть время говорить о нравственности и безнравственности, о героизме и трусости, о поступке и его последствиях. Литература — это еще и единственный предмет эстетического цикла с первого по выпускной класс: есть возможность поговорить о художественном тексте как об искусстве, когда музыка и изобразительное искусство остались далеко позади — в начальной школе.
Литература занимается формированием основных надпредметных умений: читать с пониманием, мыслить по поводу прочитанного, говорить и записывать свои мысли. Без этих базовых навыков говорить о свободе выбора и самообразовании — лукавство. Однако, почитав контраргументы чиновников, приходишь к выводу: именно совокупность этих качеств очень им не хочется развивать у ученика. Очевидно, госзаказ — иной. Во все инстанции стали приходить письма от учителей литературы... А газета «Первое сентября» и Ассоциация гимназий Санкт-Петербурга организовали в Москве форум словесников России, на который приехали учителя, методисты, преподаватели вузов из 24 регионов России. Итоговый документ форума направили в министерство и в Рособрнадзор. В нем потребовали отказаться от тестовых форм при итоговой аттестации по литературе и инициировать соответствующие поправки в закон «Об образовании». В ответе заместителя министра образования и науки РФ Исаака Калины прозвучала обида: «Не кажется ли авторам документа, что фраза: «Литература как школьный предмет в образовательной системе обеспечивает нравственное и эстетическое формирование личности; обучает умению понимать как художественные произведения, так и научные, публицистические, другие тексты; вырабатывает навыки устной и письменной речи, становящиеся интеллектуальным фундаментом человека на всю жизнь» является достаточно обидной для учителей других предметов? Например, я, как учитель математики, всегда надеялся, что тоже…».
Видимо, обида за математиков не позволила заместителю министра заметить, что участники форума разработали и представили в итоговом документе «оптимальный вариант экзаменационного сценария», потому что, получив его, он пишет: «Хотелось принять участие в обсуждении проекта если не нормативного документа, то хотя бы четко сформулированных предложений». А ближе к концу своей отповеди заместитель министра заявляет: «Наверное, гораздо важнее, и я с удовольствием бы обсудил с Вами, Сергей Владимирович (Сергей Волков — редактор газеты «Первое сентября», учитель литературы 57-й школы. — Л.Р.) модельную методику оплаты труда, в которой, как мне представляется, заложены основы мотивации нас, учителей, сделать изучение литературы и других предметов интересным, увлекательным, полезным для учащихся». Это модельное предложение чиновника: хотите закон менять, а вот давайте-ка лучше о вашей зарплате поговорим…
Сергей Волков невольно начинает оправдываться: «Никто не отрицает, что у математики, физики, химии, биологии — свои образовательные сферы, весьма значимые для развития человека. Но это — науки, и адресуются они прежде всего к ratio, к интеллекту. Произведение же искусства обращено к душе человека, к его эмоционально-чувственной сфере, развивать которую крайне важно в процессе общего образования. Это одна из задач литературы (как искусства и как школьного предмета). Если математик на уроке (или после урока) поет песни или читает стихи, рисует картины или исполняет балетные па, то он, конечно, тоже начинает работать на поле искусства, но вряд ли это будет его основной задачей. Что же тут может быть для математика обидного? Что так задело И.И. Калину?». И, проанализировав ответ заместителя министра, Волков заключает: «Думаю, как ни печально это признавать, что задевает его сам факт наличия литературы в школьной программе».
Пожалуй, это именно так. Если историков и обществоведов Калина на многочисленных совещаниях, прокатившихся по всей стране, призвал сделать для детей историю нашей Родины позитивной, излагать ее так, как бабушка преподносит внукам историю семьи, а не такой, какой могут ее представить участковый милиционер, то у литераторов возможность интерпретации ограничена: когда авторы «глаголом жгут», никакая бабушка не поправит. В итоговом документе форума словесники требуют от Минобрнауки и Минобрнадзора сохранить за экзаменом по литературе статус обязательного выпускного экзамена за курс средней школы, разделив его на базовый и профильный уровни, но этот экзамен не должен проводиться в тестовой форме.
Параллельно со словесниками принятый год назад закон о ЕГЭ тревожит и законодателей. Но 14 февраля Комитет по образованию Госдумы принял решение отклонить законопроект, внесенный О. Смолиным, И. Мельниковым, А. Кон¬дауровым, С. Мироновым. Законопроект предлагал предоставить выпускнику право выбора формы государственной итоговой аттестации, а по литературе, истории, обществознанию — не проводить экзаменов в тестовой форме. Законопроект был направлен в субъекты РФ. 33 законодательных органа власти субъектов и 30 исполнительных поддержали его, против высказались только 5 законодательных и 24 исполнительных. Как сказал Олег Смолин, «при нынешней выстроенной вертикали это поразительный результат». Смолину на профильном комитете предложили отозвать законопроект «пока» и пытались объяснить, что закон о ЕГЭ еще не вступил в силу: мол, вступит, посмотрим, как он будет работать, тогда и поправлять начнем. Смолин отказался: семь лет ЕГЭ существует в режиме эксперимента, но на деле никогда экспериментом не был, а жестко внедрялся сверху, и ничего нового статус закона ему не прибавит.
Комитет вынужден был рекомендовать Госдуме рассмотреть законопроект в первом чтении и… отклонить его. В подготовленном заключении комитета приведены доводы только тех субъектов Федерации, которые выступали против законопроекта, хотя они явно в меньшинстве. После замечания Смолина обещали добавить и аргументы противников ЕГЭ, но многим членам комитета голосовать против этого решения и за законопроект не позволила партийная принадлежность. В очередной раз Олег Смолин обратился к комитету с просьбой создать независимую комиссию по оценке результатов эксперимента по ЕГЭ и в очередной раз услышал, что ход его широко обсуждается общественностью. Он, конечно, обсуждается, но слово предоставляется только тем, кто поддерживает. Вот и участникам форума словесников, главным требованием которых было отменить тестовую форму на экзамене по литературе, заместитель министра Калина в своем письме предложил: «…активно участвовать в разработке КИМов (контрольно-измерительных материалов, читай: тестов)». Вряд ли такой способ коммуникации можно назвать обсуждением.
2008