Подростковый возраст – это болезнь
Расстрелы в школе, когда подросток берет отцовский дробовик и идет мстить учителям и одноклассникам за несчастливое детство, казались типично американской бедой. Это ощущение рухнуло 3 февраля, когда отличник Сережа Гордеев с двумя карабинами пришел в школу, застрелил учителя, взял в заложники класс, убил полицейского и ранил его напарника.
Пока трагедия в школе №263 обрастает догадками на лавочках во дворе, свои соображения сверстники Сергея высказывают в основном на виртуальной площадке — там, где они чувствуют себя увереннее, чем рядом со всезнающими взрослыми. И это вот потрясает: интерес к Гордееву среди подростков, оказывается, ошеломительный. Сразу после того, как стало известно о происшествии в Отрадном, в популярной молодежной сети появилось несколько аккаунтов Сергея Гордеева, хозяева которых, выдавая себя за стрелка, призывали гостей «френдиться». В итоге фан-клуб Гордеева за несколько дней расширился до двух с половиной тысяч, обрастая все более и более откровенными комментариями. «Гордеев герой России. Красава, образование в России давно хромает — сплошная коррупция, плохая программа, а низкие зарплаты учителей только стимулируют развитие этой проблемы. Эту проблему давно следовало решать». «Гирой нашева времини», «Лучше бы моего деда замочил, а то задолбал он уже меня», «Красавец, парень, я буду как ты. Живи, братуха!» Подобными посланиями пестрит стена на странице имени юного стрелка.
Эти оценки не просто впечатляют – становится по-настоящему страшно. Ведь для многих ровесников Гордеев не психически неуравновешенный подросток или жертва равнодушной системы, а парень, который взял винтовку и вынес к чертовой матери двух взрослых мужиков, заставив заговорить о себе весь мир. И не столь важно, кем считают Гордеева подростки – «крутым парнем» или «свихнувшимся ботаном». Он для них личность. Его поступок интересно обсуждать, эпатажную просьбу «чая с печеньками» в изолятор лайкать, обмениваться ссылками на книжки, фильмы и игры, которые любит Гордеев. Независимо от того, как выглядит его поступок в действительности, в Сети о Сергее Гордееве хотят говорить, там готовы им восхищаться и, что самое жуткое, подражать. Что это за болезнь такая и поддается ли она лечению?
Игорь Романов, кандидат психологических наук, врач-психотерапевт:
«Все это странно и на нервный срыв не похоже. Состояние аффекта было бы, если бы учитель сказал, что поставит четверку вместо пятерки, а ученик хватает молоток и огревает обидчика. Вот это нервный срыв и состояние аффекта. А ситуация, когда человек действует со всей тщательностью отличника – берет мелкашку, приходит в школу, говорит ключевые слова, наслаждается ощущением могущества над одноклассниками, – это не нервный срыв. Человек четко сказал то, что думал – он хотел посмотреть, как выглядит смерть. Про таких психиатры говорят: человек мортидной (от mort – смерть) фиксации. Это технологический диагноз: он означает, что человек постоянно размышляет о смерти. Сначала это протекает в латентных формах, потом начинает проявляться в стихах, в одежде. Но случается, что выливается и в клинические формы – самоубийство, что среди подростков встречается чаще, либо убийство. Гордеев четко сформулировал свое желание: "Хочу посмотреть на смерть". Убив себя, любопытство он не удовлетворил бы... Уже после убийства Гордеев сказал, что жизнь – иллюзия, что он не хочет жить. Это элемент той же самой мортидной фиксации. Для него жизнь – не яркое переживание, которое он боится потерять, а некая серая картинка. Я – картинка, он – картинка. Давайте одну картинку порвем. О, прикольно! История Гордеева про то, как воспринимают жизнь дети с хрупкой психикой. Понятно, мальчик – отличник, перфекционист, шизоидно хрупкий. И так он отреагировал на жизненную ситуацию. Безусловно, есть большое количество детей, предрасположенных к нервным срывам, но кто из них расплачется и впадет в депрессию, а кто принесет мелкашку и устроит расправу над учителем, спрогнозировать практически нереально.
Сейчас будет звучать куча стереотипных заявлений о том, что мало в театры водим детей – мол, культурное воспитание защитит от происшествий такого рода. Увы, с психиатрической точки зрения этим можно добиться только того, что расстреливать начнут культурно, цитируя классиков. Еще будут говорить: виноваты педагоги. Но что касается поиска причин – в обществе, в школе, в родителях – проблемы здесь одного порядка. Сегодня мы живем в обществе с такой культурой, где происходящее внутри у подростка никому не интересно. Это точно не интересно школе – она занимается только образованием, а все отношенческие вещи за рамками обучения: не нарушает порядок и тишину на уроке – и ладно. Понятно, что подросток по большому счету и родителям не нужен. Почитайте книжки, которые для родителей пишут: не лезьте подростку в душу, задайте ему границы: что он должен выполнять, во сколько приходить домой, как убирать комнату, чтобы бесплатно ее занимать, а все остальное – не старайтесь понять. Сам разберется. Подростковый возраст – это болезнь: 12-летие лечится 14-летием, 14-летие – 16-летием. В итоге со стороны школы, родителей и всех остальных по отношению к подростку устанавливается эмоциональный вакуум. И что внутри подростка бурлит, кипит какой-то котел, никто не замечает. Но рано или поздно котел рванет. Мы же не первые через это проходим: в США подобные инциденты не единичны. Это мы опять изобретаем велосипед и начинаем думать: был в состоянии аффекта или не был, обидел учитель или нет. Да неважно, обидел учитель или нет – в московских школах тысячи учителей каждый день обижают десятки тысяч детей, но это не значит, что дети будут отвечать на четверку по контрольной контрольным в голову. Проблема в другом.
В традиционном обществе убийство и самоубийство – табу. Человеческая жизнь сакральна. Это наивысшая ценность, а за последние годы произошла десакрализация жизни, и своей и чужой. То есть формально понимание остается, а эмоционального отношения, когда затаив дыхание любуешься на чудо жизни – своей и чужой,— этого сегодня не существует! Сегодня для многих детей, да и не только детей, чужой человек – это познавательная функция. Интересно же посмотреть, какой он. Малые дети берут муху и отрывают крылышки, а большие – дробовик и идут смотреть, как выглядит смерть.
К сожалению, тенденция такая, что все это сегодня только усиливается. Сейчас ответ на то, как с этим справиться, ищут только в усилении систем безопасности. Но одна только система безопасности подростковые взрывы не предупреждает – посмотрите на опыт Америки. Вряд ли мы сейчас готовы блокировать такие вспышки социальными или психологическими методами. А с помощью металлоискателей это не остановить.
После трагедии. В тихом омуте
Михаил Виноградов, доктор медицинских наук, психиатр, криминалист:
«Я выступаю как эксперт по особо тяжким преступлениям и полагаю, что мы уже более или менее разобрались во всей этой ситуации. В школу идет 10-классник с двумя карабинами, проходит мимо охранника, входит в класс и расстреливает учителя. Не убивает, а расстреливает. Первый выстрел по корпусу, второй контрольный в голову.
Как могло такое произойти? Начнем с характеристики убийцы. В детском возрасте у Гордеева были проблемы с психическим здоровьем. О чем он, кстати, расстреляв учителя, рассказывал одноклассникам. Его показывали психиатру. Да и внешне это проявлялось – мальчик рос малообщительным, стеснительным, сторонился ребят, с девочками не получалось. Главной его целью была золотая медаль. Он вообще был очень целеустремленным. И тут на его пути встал преподаватель географии. Золотая медаль отодвигалась из-за одной четверки. Парень, который, скорее всего, страдал либо вялотекущей шизофренией, либо тяжелой психопатией психастенической формы, зацикливается на этой проблеме. Начинает нарастать беспокойство, обида, что приводит к накопительному аффекту. Мы чаще слышим о патологическом аффекте, когда человек моментально реагирует на раздражитель каким-то неадекватным поступком. А в случае накопительного аффекта страх и ярость могут накапливаться месяцами и в какой-то момент выплескиваются наружу в виде тягчайшего преступления. Здесь, на мой взгляд, мы имеем дело именно с накопительным аффектом. Когда мальчик понял, что у него ничего не получается с золотой медалью, взял отцовское оружие и пошел расстреливать причину своих бед. А когда приехала полиция, начал отстреливаться, потому как ему было уже все равно. Он был в состоянии крайнего возбуждения.
Безусловно, зная об особенностях психики сына, родители пытались укреплять ее какими-то доступными методами. Например, папа записал мальчика в секцию самбо, полагая, что это выработает характер, сделает более уравновешенным. Но в то же время отец водил его на стрельбы, давал ему стрелять и держал оружие так, что сын имел доступ.
Теперь школа: мальчик своеобразный. Здесь большая проблема. На отношения с одноклассниками никто не обращает внимания. Проблем вроде нет – тихий, застенчивый. Что плохого от него ждать? Но, сами знаете, в тихом омуте... Поэтому списывать произошедшее только на нездоровую психику нельзя. Сложившаяся ситуация – безусловная вина родителей и школьных педагогов, которые не увидели, что парень подходит к грани.
Если говорить о ситуации в целом, в России агрессия детей и подростков растет. По уровню агрессивности мы занимаем третье место после слаборазвитых стран Африки и стран Балтии. Стираются границы дозволенности. И к себе, и к старшим. Пропадает жалость. Известны случаи, когда подростки пинали пожилую учительницу физкультуры вместо мяча или девочки заманивали одноклассниц в подвал, где их насиловали мальчики. В Подмосковье 9-летний мальчик и 6-летняя его подружка зарезали отчима, который заставлял хорошо учиться: опоили его каким-то препаратом, подмешав в водку, и консервным ножом вскрыли желудок. Это случаи, когда агрессия направлена наружу. Но еще больше аутоагрессии. Достаточно вспомнить 8 самоубийств подряд в Екатеринбурге после ЕГЭ. Они посчитали, что написали недостаточно хорошо и их жизнь закончена. Возможный низкий балл по ЕГЭ был для них сродни клейма на всю жизнь. Не взял планку – ты ничтожество, не достойное жить.
Социальный фактор, безусловно, имеет значение. Но в случае с Гордеевым семья благополучная. А если взять пьющие, неблагополучные семьи – там сплошь и рядом убийства. У меня на расследовании дело, где взрослый сын убил маму, скинул тело в погреб и уговорил малолетнего племянника взять на себя вину. И таких бесчеловечных убийств детьми и подростками в моей практике довольно много. Я думаю, это происходит, главным образом, из-за того, что жизнь обесценена. И с исчезновением моральных ценностей, стыда, сострадания, уважения к другому человеку уровень подростковой жестокости будет только расти».
Журнал «Огонёк», «Гирой нашева времини», 10 февраля 2014 года
2014