За один миллион и три недели
Регионам выделили 1 млрд 800 млн рублей на ремонт спортзалов в сельских школах. Кому дадут эти деньги? На что их можно потратить? Какими должны быть современные спортзалы и как надо изменить стандарты уроков физкультуры, чтобы ученики ходили на них с интересом? Об этом «РГ» рассказывает депутат Госдумы, олимпийская чемпионка Ирина Роднина.
Ирина Константиновна, сельские школы уже в июне получат деньги на реконструкцию спортзалов. Первого сентября начинается учебный год. Что можно успеть сделать за это время?
Ирина Роднина: Можно заменить протертые дощатые полы, сделав современное безопасное покрытие, скорректировать стены, «спрятав» за мягкими покрытиями батареи и выступы, установить хорошее освещение, поменять окна и отремонтировать раздевалки. К сожалению, наши спортзалы строились не по спортивным нормативам, а по строительным, и заниматься в них не очень удобно.
В двух школах Московской и Смоленской областей мы провели реконструкцию старых спортзалов и посмотрели, сколько времени и средств на это понадобится. За 1 миллион рублей и три недели все это сделать реально. Причем компании, которые участвовали в проекте, использовали в основном отечественные строительные материалы. Хотелось бы, чтобы все спортзалы были отремонтированы с соблюдением единых требований к качеству, а материалы соответствовали спортивным стандартам.
На какой срок рассчитана программа реконструкции спортзалов?
Ирина Роднина: На три года. Пока в ней будут участвовать только сельские школы, а в 2015 году добавятся школы в поселках городского типа и рабочих поселках. Бюджетные средства будут выделяться на условиях софинансирования, регионы должны выделить 24 процента от суммы расходов.
В России 5 процентов школ вообще не имеют спортзалов. Эти школы получат деньги?
Ирина Роднина: Да, они могут рассчитывать на эти средства. Условия такие: в школе должно учиться не менее ста учеников. Там должны быть спортивные кружки, секции, спортивные команды.
Если в школе нет спортивного зала, под него можно переоборудовать обычный класс, сделать тренажерный зал или зал для аэробики. Еще, к примеру, можно оборудовать открытую площадку для занятий спортом.
Школа перешла на новые стандарты. А что нового появится в преподавании физкультуры?
Ирина Роднина: Стандарты для уроков физкультуры постоянно пишут одни и те же люди. Никаких новых структур или организаций, которые могли бы предложить современное содержание для уроков физкультуры, к этой работе не приглашают. В итоге получается: мы четко поставили задачи для уроков физики, химии, математики и не знаем, чего ждем от физкультуры. Для чего проводим эти уроки? Что хотим получить в конце обучения?
Сейчас в стандарте написано, что цель – сохранять здоровьесберегающие навыки. Образование в России начинается теперь с дошкольной ступени, а это 5-6 лет. Какие здоровьесберегающие навыки мы собрались сохранять у пятилетнего ребенка? В школьные годы у ребенка идет активное физиологическое и биологическое развитие. Вот на этом и надо сделать упор: мы должны не сберегать, а развивать физическую культуру ученика. И это не сумма физических упражнений два-три раза в неделю, а гигиена, педагогика, тренировочные нагрузки, система питания, физиология.
В стандартах должно быть обязательно прописано, сколько и какого инвентаря надо для уроков физкультуры, какой должна быть инфраструктура для занятий спортом. У нас расписано, сколько лобзиков, молотков надо для уроков труда, а сколько мячей, лыж требуется школе – не знает никто.
Нужны ли оценки на уроках физкультуры?
Ирина Роднина: Может быть, и нет. Особенно сейчас, когда снова предлагается учитывать при поступлении средний балл в аттестате. Мы уже один раз наступали на эти грабли, когда в 1970-80-е годы ученики всеми правдами и неправдами брали справки – освобождения от физкультуры, чтобы не портить плохой оценкой средний балл аттестата.
А нормы ГТО придется сдавать всем ученикам?
Ирина Роднина: Я считаю, что нужны некие тесты. Чтобы человек знал больше о себе и своем физическом развитии, чтобы понимал, что ему надо от спорта, какие нагрузки нужны, какого режима придерживаться. В школу должно вернуться медицинское обследование учеников. Желательно – в начале и в конце года. Иначе число трагических случаев на уроках физкультуры не уменьшится.
Так дело ведь не только в здоровье учеников, но еще и в том, как ведет урок учитель. После кросса на пять километров и ста отжиманий плохо может стать даже самому здоровому.
Ирина Роднина: Я встречала разных учителей, в том числе – блестящих. Хотя есть, конечно, и слабые педагоги. Но кто и где научит их проводить современные интересные уроки? Возьмите любой институт повышения квалификации учителей, там предмета «физическое воспитание» вообще нет. А если где-то и есть, то занятия проводятся не в спортзале, а за партой.
Я знаю только один региональный форум ассоциации учителей – конгресс в Петрозаводске, где педагогов учат, как грамотно проводить уроки физкультуры. На этот конгресс в качестве лекторов приезжают преподаватели из Скандинавских стран. И если раньше наши учителя приезжали в Петрозаводск в деловых костюмах, с блокнотом и ручкой, то сейчас – в спортивной форме. Ни у Минобрнауки, ни у других региональных министерств интереса к этой работе, к сожалению, нет.
Мнение
Максим Полещук, профессор кафедры архитектуры общественных зданий МАРХИ:
– Почти все школы в свое время строились по типовым проектам, их не так много – около 15. И начинать модернизацию школ, по-моему, надо с подготовки документации и проектов реконструкции. Мы готовы сделать такие проекты. Спортзалы, к примеру, можно реконструировать и расширять разными способами. Допустим, если фундамент прочный, а свободной территории возле школы нет, делается надстройка над тем залом, что уже есть. Если все конструкции будут готовы заранее, «собрать» такой спортзал на втором этаже реально за три месяца. Можно пойти по другому пути – пристроить к спортзалу, который находится на первом этаже, еще один зал. Там, к тому же, можно разместить душевые, раздевалки, санузлы.
Третий вариант – более дорогой: сделать некий атриум между корпусами школы, которая выглядит, как буква Н. В этом случае придется достроить стены и крышу, которая может быть стеклянной.
Хороший вариант для школ, которые вообще не имеют спортзала, – модульный зал из легких конструкций. Он может примыкать к школе или стоять отдельно. У нас есть проекты недорогих санузлов, которые можно поставить рядом с таким залом. Фундамента для таких кабин не нужно. Регионам, которые стеснены в средствах, надо активнее развивать сетевое взаимодействие школ. Когда две-три школы строят или реконструируют спортивный зал, которым потом пользуются все вместе.
«Российская газета», «Пас рублем»
Ловите момент: от 14 до 21 года
Отечественную школу постоянно реформируют, сборные страны привозят медали с международных предметных олимпиад, на развитие образования выделяются миллиарды рублей, а в науку идти работать некому. Вчерашние школьники хорошо заучивают огромные массивы информации, но применять полученные знания на практике у них получается с трудом, уверен старший научный сотрудник физического факультета МГУ, доцент кафедры физики школы им. А.Н. Колмогорова Специализированного учебно-научного центра (СУНЦ) МГУ Сергей Сергеев. Он считает, что систему подготовки и обучения талантливых детей надо ориентировать на практическую работу.
Много ли сейчас в России талантливых детей?
Сергей Сергеев: Дети со временем не меняются, какими они были раньше, такими остаются и сейчас. Люди в Древней Греции не были глупее наших современников, а за одно-два поколения вообще ничего не меняется. Другое дело, что скоро нам будет просто некого готовить. Еще 15 лет назад для смотра юных талантов можно было занимать огромные аудитории, забивать столовые вузов, и все равно места бы для всех не хватило. Но с каждым годом претендентов становится меньше, работа – не того качества. Так что мы перешли от отбора лучших к работе с каждым, к его персональной подготовке.
Куда делись умные дети?
Сергей Сергеев: Никуда не делись. Просто их подготовкой к исследовательской работе никто не занимается. В специализированной физико-математической школе ученикам готовы дать по математике программу третьего курса университета, заставить зазубрить трехэтажные формулы, но практическим применением знаний на практике никто не занимается. Все наши успехи выросли из хорошей предметной подготовки, присущей советской школе. Сильные знания по математике, физике, химии. С ними можно успешно выступать на олимпиадах – решать задачи, которые кто-то до тебя придумал и которые имеют один, заранее известный ответ. Чем самые сильные из наших школьников с успехом и занимаются. Весь мир от этого уже отходит, но Россия, Китай, США, в сборной которой почти сплошь выходцы из стран Азии, продолжают соревноваться между собой в умении научить детей решать специально подготовленные задания.
Что в этом плохого?
Сергей Сергеев: Это очень здорово, но мир-то постоянно меняется. Моему отцу достаточно было один раз получить образование, и потом он всю жизнь применял эти знания и умения. А сейчас, когда я веду занятия, всегда говорю студентам: это все устареет еще до того, как я закончу читать лекцию. Постоянно появляется новая информация, новые инструменты, новые способы общения, каждый надо освоить, понять, изучить. Для жизни нынешним ребятам важнее обладать навыками исследования и познания, чем богатой эрудицией. А эти способности проверяются не на предметных олимпиадах, а на всевозможных научных и исследовательских смотрах, самый известный из них – Intel ISEF. Это всемирная ярмарка научных разработок школьников, в отборе на которую каждый год участвуют 8 миллионов старшеклассников, а больше 20 победителей ISEF со временем стали нобелевскими лауреатами. Я поначалу весьма скептически отнесся к этому формату интеллектуальных соревнований – слишком он отличается от привычных для российско-советской жизни. Но именно так из способного школьника можно вырастить успешного взрослого человека, способного к научному творчеству.
Это конкурс школьников или их научных руководителей? Как ребятам получить доступ к лабораториям, реактивам, оборудованию и всему остальному, без чего исследование не провести?
Сергей Сергеев: На самом деле все намного проще. Совершенно не обязательно погружать школьников в мир большой и сложной науки. Всему свое время. Для начала можно взять два стула и лист обычной бумаги. И ребенку предложить построить самый лучший мост. Просто так положить листок не получится – он упадет. Но его можно свернуть в трубочку. Или сложить в гармошку, что-то еще с ним сделать – и мостик будет стоять. А какой мост считать самым лучшим? С максимальной грузоподъемностью? Или построенный с использованием наименьшего количества бумаги? Или самый красивый? Вариантов бесконечное множество. Если опробовать разные, описать, сравнить между собой, получится настоящее исследование. Причем абсолютно научное и вместе с тем доступное практически всем. Наука – не обязательно сложно, зато очень увлекательно.
Но ведь в школе всему этому не учат?
Сергей Сергеев: Учителя есть разные, кто-то готов работать с одаренными детьми, другим это просто не нужно. Вообще заранее узнать, у кого к чему есть склонность, часто бывает невозможно. Кроме того, дети намного быстрее и охотнее втягиваются в исследования, если занимаются ими в команде. Когда-то приобщением к науке занимались во Дворцах пионеров. Нынешние дома детского творчества больше ориентированы на кружки кройки и шитья. Но есть другие возможности. Например, во многих городах открываются STEM-центры. В России их уже около 80. Английская аббревиатура расшифровывается как наука, технология, инженерия и математика. Там школьники, причем бесплатно, могут попробовать свои силы практически в любой отрасли знаний – биология, медицина, физика, химия, электроника.
Это кружок молодых ученых?
Сергей Сергеев: Скорее, это лаборатория. Там есть взрослые преподаватели, готовые возиться с детьми. Если есть возможность, ребята приезжают в выходные дни. Обычно центры действуют на базе университета, и детям дают возможность поработать в настоящих лабораториях. Если школьник живет далеко, проводят вебинары, переписываются с ним по Интернету. В каникулы проводят научные лагеря. Свои законченные работы ребята представляют на конкурсах, победителей награждают призами. За творчеством юных очень внимательно следят предприниматели. Считается, что в возрасте от 14 до 21 года человека посещают самые интересные и перспективные идеи. Многие удачные разработки школьников потом находят применение в самой настоящей реальной экономике.
Школьники обычно делают то, что им позволяют родители, а для мамы всегда важно знать, что занятие даст конкретную пользу. Какое будущее у школьников-исследователей?
Сергей Сергеев: Никакого, кроме развития. Победители и призеры олимпиад школьников получают льготы при поступлении в вуз, а те, кто занимался своими разработками и выигрывал конкурсы, – нет. При этом им сложнее сдать на высокие баллы Единый государственный экзамен, чем сверстникам, приученным на олимпиадах решать стандартные задачи. Так что с этой точки зрения – сплошные убытки. Зато у тех, кто с юности занимался наукой – а многие начинают буквально еще в третьем классе, – по-другому работают мозги, они иначе соображают. У себя на физическом факультете МГУ я сразу вижу, кто из студентов какую подготовку прошел. Например, в этом году на физфаке конкурс курсовых работ выиграла студентка второго курса. Свое исследование она начала еще в школе. Работа получилась на уровне, который обычно доступен только для доросших до четвертого-пятого курса.
Когда юные исследователи смогут заниматься настоящей наукой?
Сергей Сергеев: Они ей уже занимаются, как только включаются в работу STEM-центров. В вузе их подключают к серьезным взрослым исследованиям. Есть данные, что к 2020 году в Европе будет недоставать одного миллиона ученых. Дефицит сказывается уже сейчас. И когда на кафедре появляется умный студент, его начинают активно привлекать ко всем работам. Но самое главное в другом – чего бы ни захотел человек, как бы ни сложилась его жизнь, навыки, полученные в школьных научных исследованиях, пригодятся всем, всегда и везде. А те, кто прошел через олимпиады, поступают по своей заслуженной льготе в сильнейшие вузы, заканчивают их с красным дипломом, потом идут в спецшколы и там тренируют олимпиадные команды – просто производят себе подобных.
Кстати
Еще одно модное и перспективное направление развития для талантливых школьников – электронные стартапы. Помочь юным дарованиям довести до ума свой проект и внедрить его в жизнь готовы многие электронные компании. Например, этой весной Google предложил российским школьникам создать в Интернете ресурс, решающий важную, на взгляд ребенка, социальную или образовательную задачу. Кто-то показал свой видеоблог с ответами на вопросы подписчиков, кто-то – новый вариант социальной сети. А победитель этого года – 17-летний Владислав Жуков из Ленинградской области – предложил скрестить смартфон с радиометром и с помощью специального приложения, установленного на гаджетах пользователей, составить карту радиационного загрязнения планеты. Вполне состоятельная и взрослая идея.
Для участия в таких конкурсах ребятам не обязательно самим воплощать идею в «железе». Главное, что от них требуется, – интересная идея. А с реализацией и внедрением проекта им готовы помочь взрослые.
В МГУ ежегодно проходит конкурс «Ученые будущего». Свое соревнование проводит «Роснано» и многие другие корпорации. Возможностей масса, причем для участия не обязательно куда-то приезжать, а выполнить работу можно с минимальным набором оборудования. Самая большая проблема – информация. Большинство ребят просто не знают о таких возможностях. Поэтому первая задача для участника конкурса молодых ученых или разработчиков – провести исследование в Интернете и с удивлением выяснить, что можно поучаствовать в одном из множества интересных проектов. Впрочем, для настоящего изыскателя эта задача вряд ли будет слишком сложной.
«Российская газета», «Настоящих умных мало»
2014