Абитуриенты-2007 выбирают специальности, напрямую связанные с большими заработками – сообщает газета «Новые Известия» от 25 июля. Об этом – статья под названием «Деньги решают все».
Пора вступительных испытаний в самом разгаре. На прошлой неделе абитуриенты сдали первые экзамены. Пока будущие студенты и их родители с замиранием сердца ждут результатов, эксперты подводят первые итоги поступательной лихорадки-2007. Они оказались неожиданными. Сюрприз в этом году ждал приемные комиссии вузов: предпочтения студентов по сравнению с прошлым годом сильно изменились. Молодые больше не хотят быть юристами, зато мечтают о карьере дизайнера, управленца и актера. Сами абитуриенты этим летом тоже столкнулись с сюрпризом, правда, неприятным. Число бюджетных мест сократилось на 8%, а цены на обучение выросли чуть ли не вдвое. Если верить социологам, самой популярной специальностью среди абитуриентов в этом году оказалась мировая экономика. По данным маркетингового агентства Begin Group, 22% респондентов заявили, что им было бы интересно изучать этот предмет. Почетное второе место занял менеджмент (13%), далее следует информатика (11%). Вузовские педагоги поясняют: профессионалам-компьютерщикам легко найти высокооплачиваемую работу за границей. Ранее популярная юриспруденция, по данным независимого рейтингового агентства в сфере образования «Рейтор», скатилась на четвертое место – специалистами в области права хотят стать 9% респондентов. Сказался переизбыток кадров в этой отрасли, убеждены эксперты. Порядка 9% также пойдут в технические вузы и на 1% меньше – в медицинские. К популярным направлениям можно отнести маркетинг и дизайн. Эксперты отмечают, что рекламный рынок в России развивается стремительно, поэтому специалисты в этой области неплохо зарабатывают.
А вот престижность факультетов журналистики значительно упала. С первых строк рейтинга она переместилась в середину. Теперь журналистика стоит в ряду с косметологией и парикмахерским мастерством. Зато все больше студентов готовы гнуть спину на государственной службе. «Популярность факультетов государственного управления связана с политической активностью молодежи. Кроме того, народ видит, что чиновники финансово не нуждаются, живут припеваючи», – рассказал руководитель аналитического отдела Независимого института социальной политики Леонтий Бызов. Теперь основной критерий при выборе будущей профессии – не интерес, а исключительно возможность достичь материального благополучия. Времена энтузиастов, готовых работать за копейки, прошли. «Сегодня престижны в основном профессии постиндустриального общества, – рассказал руководитель отдела социологических исследований Института национального общественного проектирования Михаил Тарусин. – Это сфера обслуживания, поскольку это связано с будущим высоким заработком».
На Воробьевых горах, где абитуриенты со всех вузов собираются попить пива после экзаменов, тоже говорят в основном о деньгах. «Если честно, я долго думал, на кого пойти, – поделился с москвич Вячеслав Савельев. – В итоге «предки» уломали пойти на менеджера. Что ж, работа нужная, денег приносит много, да и непыльная». «А я решила поступать на информационные технологии, – рассказала жительница Электростали Екатерина Кузнецова. – Во-первых, мне это действительно интересно. В школе по информатике я лучшей в классе была. Во-вторых, это очень перспективная профессия, на которую всегда будет большой спрос. Но главное, среди «айтишников» полно симпатичных мальчиков».
«Я наконец-то дождалась исполнения своей мечты, – радуется москвичка Мария Крупцова. – Еще в детстве хотела стать дизайнером, и вот нужный факультет только что открылся. С какой-то стороны даже хорошо, что пока можно только в одном месте учиться: меньше конкуренции». На этом фоне робкое замечание их соседки Александры Филипповой «а я всегда хотела ветеринаром стать» ничего, кроме недоуменных взглядов, не вызывает.
Неожиданные предпочтения абитуриентов в этом году обнаружили и приемные комиссии в регионах. Наибольшей популярностью у петербургских абитуриентов пользуется специальность «актер драматического театра и кино» в Государственной академии театрального искусства. Местные эксперты связывают это с бумом индустрии телевизионных сериалов, для которых постоянно требуется «молодая кровь». На одно место тут претендуют 69 человек. На втором месте по популярности – факультет иностранных языков Государственного политехнического университета с конкурсом почти 40 человек на место. Любопытно, что в Университете аэрокосмического приборостроения, который вошел в десятку лидеров по количеству абитуриентов, ребята жаждут получить отнюдь не инженерную специальность. Как ни удивительно, их больше привлекает факультет социально-культурный сервис и туризм: конкурс здесь составляет 33 человека на место. Столько же человек поступают на факультет менеджмента в Гидрометеорологическом университете.
В Краснодарском крае самый высокий конкурс в этом году на специальность «эксплуатация и управление недвижимостью» – 26 заявлений на место. Немного уступают по популярности «стандартизация и сертификация в пищевой промышленности» и «связи с общественностью». Именно эти специальности считаются в регионе наиболее высокооплачиваемыми. А вот на некогда престижный исторический факультет количество претендующих на студенческий билет лишь чуть превышает число имеющихся мест. Упал престиж и журналистского образования, конкурс в среднем – от двух до трех человек на место.
В Приморье в этом году наибольшее число абитуриентов штурмовало Дальневосточный институт инновационных технологий (14 человек на место) и Институт менеджмента и финансов (до 19 человек на место). Традиционно большой конкурс на все специальности в Восточный институт. Лидер по набору – факультет китаеведения. Увеличился конкурс на специальность «естествознание». Если два года назад приходилось объявлять дополнительный набор, то в этом году на одно место претендуют шесть человек. Такая же ситуация сложилась и с факультетом религиоведения: в 2005 году на все имевшиеся места претендовали всего шесть человек, а в 2007-м конкурс составлял уже три человека на место. В ведущих вузах Ставропольского края неожиданно востребованными среди будущих специалистов оказались лингвистические факультеты: на место в Пятигорском государственном лингвистическом университете претендуют четыре человека. Вузы, готовящие специалистов пищевой промышленности, в этом году тоже на первых строках рейтингов. Так, длинные очереди из абитуриентов выстраиваются в Институт им. В.Д. Чурсина, где обучают «технологии бродильных производств в виноделии».
Одного желания поступить на определенный факультет для большинства абитуриентов недостаточно. По данным Аналитического центра Юрия Левады, сейчас для поступления в вузы нужнее всего деньги. Именно так считают 67% россиян. 17% оптимистично полагают, что достаточно знаний, а 13% убеждены, что все решают связи. Действительно, по данным ЮНЕСКО, ежегодно российские родители тратят на поступление детей в вуз до 520 млн. долларов. В эту цифру входят и прямые взятки, и плата за подготовительные курсы, и гонорары репетиторам. В этом году около 1,5 млн. вчерашних выпускников будут штурмовать университеты, институты и академии. Но возможность поступить на бесплатное отделение есть лишь у одной трети из них. За последние два года количество бюджетных мест в вузах сократилось на 8%, при этом стоимость платного обучения, по официальным данным Росстата, увеличилась более чем на 16%. А плата на самых популярных факультетах выросла на 50%. Самое дорогое обучение, понятно, в Москве. Так, год на факультете мировой экономики в ГУ-ВШЭ обойдется в 280 тыс. рублей. А два семестра на юридическом факультете в МГИМО – 245 тыс. рублей. Высокая цена оправданна, если взамен абитуриент получает качественное образование. Но так бывает далеко не всегда.
Традиционно дорого стоит обучение в так называемых «вузах второй волны». Отличительной их особенностью является то, что экзамены в них начинаются в августе, когда прием в престижные университеты уже закончен. Значительную часть абитуры там составляют те ребята, которые не успели сдать документы в другие вузы или не прошли по конкурсу. «Сегодня в столице появилось много институтов, у которых нет ни хорошего профессорского состава, ни имени, ни выверенных программ, – рассказал президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков. – Но цены за обучение на них составляют не менее 3–4 тыс. долларов за год. Современные родители готовы заплатить любые деньги за образование своего ребенка, и руководство вузов этим пользуется». Тем более что рост цен государство никак не сдерживает. «Расценки на все образовательные услуги вузы устанавливают самостоятельно, – рассказал научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. – Так называемого «потолка» в России нет. Университеты ориентируются на рынок услуг, на уровень образования, на преподавательский состав, на престиж учебного заведения, прежде чем поднять цену». Ни Минобрнауки, ни Рособрнадзор повлиять не ситуацию не в силах.
Эксперты убеждены: престижность того или иного факультета далеко не всегда определяется востребованностью его выпускников. Большинство студентов поступают на тот или иной факультет, полагаясь на имидж профессии. Ни студенты, ни вузы не ориентируются на интересы работодателей. По данным столичных рекрутинговых агентств, самые популярные специальности сейчас рынку почти не нужны. «Одной из самых популярных вакансий в этом году является корпоративный психолог, и соискателей на эту должность не так много, – рассказала специалист компании по подбору персонала Надежда Рукшина. – Многие ищут копирайтеров – людей, пишущих или перерабатывающих тексты. Есть спрос на пиарщиков и рекламщиков, требуются бухгалтеры, секретари, специалисты по финансам и кредиту. Однако нельзя сказать, что абитуриенты штурмуют именно эти специальности».
****************************
Недостижимая доступность получения специальности – вот что следует ожидать чиновникам от ЕГЭ, считает «Независимая газета» от 11 июля в материале под заголовком «Сценарий провала». Как правило, польза нововведения проявляется гораздо раньше, чем становится очевидным его вред. Опасность заключается в том, что социальная среда реагирует на простые решения, подобные ЕГЭ, самым неожиданным образом.
Оценка экономических последствий ЕГЭ требует моделирования, привлечения экспертов. Данная работа возложена на Рособрнадзор, имеющий право «организовать проведение необходимых расследований, испытаний, экспертиз, анализов и оценок, а также научных исследований по вопросам осуществления контроля и надзора в установленной сфере деятельности». Однако Рособрнадзор, получив удовлетворение от штурма вузов крупных городов выпускниками из глубинки, счел ненужной разработку долгосрочного прогноза социально-демографических и экономических последствий. В качестве основного результата ЕГЭ была принята мобильность абитуриентов.
Разработчики ушли от ответа на вопрос, что будет с подвижниками из сельской глубинки в отсутствие общежитий и запредельной стоимости найма жилья? Каков будет отсев из вузов из-за несоответствия тестов ЕГЭ требованиям специальности? В чем преимущество ЕГЭ перед традиционным экзаменом? Так, в МГТУ им. Баумана отсев после собеседования поступавших по ЕГЭ сопоставим с традиционными экзаменами. И это чистый эксперимент, так как в «бауманку» обладатели «дутых» баллов ЕГЭ предпочитают не идти.
И главное – что влечет за собой тенденция оттока абитуриентов в европейскую часть России и какова судьба региональных вузов? Озабоченность этими процессами проявили заместитель председателя комитета по образованию и науке ГД
Валентина Иванова и министр образования Чувашии Галина Чернова. Однако милые дамы посчитали законопроект о ЕГЭ «очень хорошим уже сегодня».
В то же время к заслуге ЕГЭ председатель комитета по науке и высшей школе Санкт-Петербурга А.Викторов относит именно противодействие регионализации системы высшего образования. Однако экономистов от образования не интересует, как в регионах будут обеспечены специалистами «точки роста» высоких технологий? К числу «точек роста» относится, например, и лидер аэрокосмической отрасли ОАО «Корпорация ВСМПО-АВИСМА», основной поставщик мирового рынка титана. Из Верхней Салды, где расположено это предприятие, молодежь успешно поступает в вузы и находит другую жизнь за 40 километров в Нижнем Тагиле или за 180 в Екатеринбурге. С гордостью о тенденции невозврата в родные пенаты говорит ректор главного энерговуза страны – МЭИ, где за 15 лет ни один выпускник не уехал дальше Московской области. То же происходит и с выпускниками других престижных вузов, работающими не по специальности.
К сожалению, молодые специалисты, покинув альма-матер, не вливаются в реальное производство и науку. Ибо пресловутый квартирный вопрос и бесперспективность ипотечного кредитования молодых ученых и специалистов в крупных городах диктует им выбор в сфере бизнеса. Цепь злоключений молодых Ломоносовых из глубинки, получивших доступ в вуз с помощью ЕГЭ, убеждает в том, что без оценки долгосрочных результатов процесса нельзя говорить об истинности или ложности поставленной цели и разумных, не разоряющих экономику средствах ее достижения, как и о последствиях, которые, подобно повороту северных рек, легче предотвратить, чем устранить.
*********************************
Замахнувшись на обязательную 11-летку, чиновники продолжают не замечать тех, кто не окончил и начальной школы. Необходимо ли в России бесплатное среднее общее образование? Об этом размышляет «Новая газета» от 26 июля в статье под названием «Нечто среднее».
Благосостояние страны во многом определяется тем, может ли она бесплатно учить всех, и до какого образовательного уровня она может себе это позволить. Исходя из этого, надо бы поприветствовать подписанный президентом 23 июля закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с установлением обязательности общего образования». Но не получается. Дело в том, что эти поправки создают иллюзию того, что дело сделано. Как выразился академик РАО Эдуард Днепров, это «попытка замести сор под шкаф». До сих пор у нас была обязательная девятилетка. Если подросток до пятнадцати лет основного общего не освоил, то он мог оставить школу «по согласию родителей». Но если он нарушал дисциплину, допускалось исключение из школы с четырнадцати лет. Как «согласовывают с родителями», когда учителя решают избавиться от неудобного подростка, каждому ясно: родители у этих ребят, как правило, незащищенные, не самые уверенные в себе, у многих «проблемных» вместо родителей — опекун.
У школы же главный показатель — успеваемость. Вот она и избавляется от тех, кто ее портит. А тут еще ЕГЭ. 21,1% двоек по математике, 8,8% двоек по русскому в этом году. За них по головке не гладят… А куда деваются ребята, которых школа выдавливает? Об этом красноречиво рассказывает жесткая статистика уголовно-исполнительной системы… Новый закон об обязательном среднем образовании не поправляет ситуацию. Более того, он ее закрепляет! Дети, имеющие задолженности по двум предметам, и дети, переведенные в следующий класс условно с одной задолженностью и не пересдавшие ее, «продолжают получать образование в иных формах» — записано в статье закона. Как прокомментировал нам Олег Смилин, заместитель председателя Комитета по образованию Госдумы, «таких форм закон знает только три: очно-заочная (вечерняя), заочная и экстернат. То есть закон запрещает ребенку продолжать очное общее образование не только в школе, но и в ПТУ, и в среднем специальном учебном заведении. Вместо защиты прав ребенка предлагается новый вид его дискриминации!».
Когда в начале лета в Комитете по образованию Госдумы проходил круглый стол, председатель Николай Булаев заверил, что плюсы и минусы законопроекта будут обсуждаться основательно: спешки не будет. Но 6 июля законопроект был принят уже в третьем чтении, а 11-го — одобрен в Совете Федерации. Поэтому, как утверждает академик РАО Эдуард Днепров, «законопроект не затрагивает ни одной системной проблемы, не содержит ни одного практического механизма, который бы обеспечил необходимые перемены. Он обходит все подготовительные педагогические, организационно-образовательные, социально-экономические меры, необходимые для реализации обязательного общего образования, а также избегает определения «бесплатное». Прямой насмешкой звучит статья 10: «Настоящий закон вступает в силу с 1 сентября 2007 года». Когда еще не начиналась сложнейшая подготовительная научная, методическая, организационная работа — уже предвыборно рапортуют о выполнении поручения Путина».
Может ли переход на обязательное общее образование пройти без затрат? Наверное, это в первую очередь зависит от того, что действительно собираются делать. Похоже, ничего, потому что представители Минобразования утверждают, что средств на введение обязательного общего не потребуется. По сведениям министерства, в старших классах не учатся около 50 тысяч человек. Но посчитаны здесь только те, кто ушел из школы после девятого класса. Общественная палата, привлекая экспертов, насчитала 1 млн 200 тыс. таких детей школьного возраста с 1-го по 11-й класс. Организация учебы для них не может обойтись без затрат, что бы ни говорили чиновники. Доктор педагогических наук Любовь Духанина, председатель Комиссии Общественной палаты, которая экспертировала закон, утверждает: «С теми детьми, которых посчитало министерство, проще всего: ребенок не пошел в десятый класс, но девять классов он закончил. А если по возрасту ребенка надо определить в десятый класс, а он не закончил и начальную школу? Надо создавать специальные программы, формы обучения: с такими детьми придется работать индивидуально или в маленьких группах, разве это может обойтись без затрат? Необходимо обучить педагогов работать с такими детьми — и это требует серьезных ресурсов. Кроме того, у многих детей была материальная причина оставить учение: не во что одеться, нет школьных принадлежностей… Таким детям нужна адресная помощь. Как можно этого не учитывать?».
Член Совета Федерации и член Комиссии по науке и образованию Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), доктор философских наук Анатолий Коробейников был и учителем, и директором школы, и первым заместителем министра просвещения СССР. Мы спросили его, как новый закон будет реализовываться в Ставропольском крае, представителем которого он является, и Анатолий Антонович рассказал: «То, что закон негожий, понимали все — и в Госдуме, и в Совете Федерации, но команду получили и пропустили, никто не вдумывался… Всеобуч нуждается в отдельном законе. Такие законы приняты уже в частностях: о ЕГЭ, об автономных учреждениях, а о коренной перестройке образования — не закон, а набор бессистемных поправок. Об учителе — ничего! Цена вопроса не определена, вернее, названа нулевой. Представитель министерства на вопрос о том, сколько детей не учатся, спокойно ответил: «Такой статистики нет». Все это вскорости обернется социальной бедой.
Минобразования должно дать свои разъяснения, инструкции, формы. Каждый закон требует большого числа подзаконных актов, иначе он не заработает. И, конечно, потребуются деньги. Независимые эксперты называют сумму в 30—40 млрд руб. Эти неучитываемые затраты лягут на бюджеты регионов». Олег Смолин утверждает, что время бюрократических инициатив отдельно взятых реформаторов прошло, стиль реформирования сверху системе образования абсолютно противопоказан. Необходимо провести широкую общенациональную дискуссию о путях развития российского образования и подвести ее итоги на съезде работников образования, который не созывался уже с 1988 года.
То, что переход на всеобуч не предполагает дополнительных затрат, и то, что закон не устанавливает никакой ответственности за его невыполнение, наводит на мысль, что никто ничего делать и не собирается. Галочка поставлена. Всеобщее среднее по закону в России есть. При том, что не выполнялся и закон об обязательной девятилетке. Никем не посчитанные миллионы детей продолжают пополнять контингент исправительных учреждений, где, кстати, обязательное среднее не отменялось с советских времен: детей в колониях все это время учили и учат.
**********************************
Репортера газеты «Московский Комсомолец» приняли в институт с фальшивым документом об образовании. Об этом – статья-репортаж «Аттестат наглости» в номере от 25 июля. Даже не закончив школу, оказывается, можно претендовать на получение высшего образования. Как? Да очень просто! Достаточно лишь купить поддельный аттестат и сдать его в приемную комиссию. Корреспондент “МК” приобрел поддельный документ в переходе метро и попробовал стать абитуриентом трех московских вузов.
«Рынок поддельных документов об образовании пестрит как качественно подделанными ксивами, так и примитивными самоделками. Аттестат можно заказать по Интернету, купить на улице или в метро. 5 тысяч рублей стоит самый дешевый “документ”. Более “престижные” подделки, датированные, правда, прошлым годом, обойдутся дороже — аж в шестнадцать тысяч рублей. Аттестат за текущий год, согласно проведенным “МК” маркетинговым исследованиям, стоит от 20 до 40 тысяч. Я решила обойтись “малой кровью” — купить псевдоаттестат за 5 тысяч, тем более что это оказалось проще простого: не надо никуда звонить, выяснять условия… Торговцы такими корочками стоят едва ли не на каждом углу или в переходах метро.
Своих продавцов — двух дам неопределенного возраста, которые, держа в руках таблички “аттестаты, дипломы”, со скучающим видом ждали покупателей, — я нашла на станции “Киевская”. Моему появлению, как мне показалось, дамы были совсем не удивлены и не прыгали от счастья в предвкушении скорой наживы. Видимо, бизнес давно поставлен на поток, и очередной клиент трепета отнюдь не вызывает.
— Мне нужен школьный аттестат, — заговорщицки прошептала я.
— Без проблем, за 2006 год пойдет? — скрипучим голосом протянула одна из женщин и, получив мое согласие, обозначила цену: — Тогда две тысячи рублей за чистый бланк и еще три за оформление.
Оказывается, для того чтобы получить поддельный аттестат, надо пройти через целую цепочку мошенников.
Сначала оплачиваешь пустой бланк, потом получаешь телефон человека, который “все оформит должным образом”. По словам ушлых фальшиводипломниц, оформление займет максимум два дня. При этом никто не дает клиенту никаких гарантий — женщины могут спокойно уйти с деньгами, оставив горе-выпускника ни с чем. “Мы тут уже 15 лет стоим, и никто никогда не жаловался! С нашими аттестатами люди даже в милицию идут работать” — так Тамара Николаевна, одна из продавщиц фальшака, рекламировала надежность своего дела. Сделка совершилась. Я отдала аванс в две тысячи редакционных рублей.
Вечером того же дня я позвонила по телефону, полученному от продавцов после предоплаты. С Галиной Владимировной (так представилась собеседница на том конце трубке) мы встретились на “Белорусской”.
— Деточка, не волнуйся, я все оформлю по высшему разряду! — пропела Галина Владимировна.
Мои вопросы типа: “А подписи? Печати? Как это все?..” — дама пресекла на корню: “У тебя будет качественный аттестат! Лучше настоящего!”
Галина Владимировна позвонила мне на следующий день. “Все готово, приезжай на “Белорусскую” с деньгами”, — прошелестел в трубку знакомый голос с малоросским акцентом. Как Марья-искусница соткала ковер за ночь, так же за одну ночь мне смастерили аттестат, красноречиво свидетельствующий о десяти годах обучения. Ксива оказалась очень похожей на настоящий документ. Такой же мутно-зеленый бланк, синий герб на обложке.Каллиграфическим почерком было написано мое имя и то, что в 2006 году я окончила некую московскую школу. Табель с оценками прилагался. Оценки — “четверки”, “пятерки”, несколько “троечек” для скромности. Печать школы проставлена очень четко и ровно там, где ей и полагается быть.
— А что тут настоящее, а что “липовое”? — наивно спросила я, рассматривая свой новоиспеченный аттестат.
— Бланк, конечно, поддельный, — призналась Галина Владимировна, — а печать школы настоящая, и сама школа абсолютно реальная, московская.
На том и распрощались.
Интереса ради я решила сравнить купленный в переходе аттестат с теми, что предлагают в Интернете. Нашла один сайт с прекрасным дизайном и европейским подходом к клиенту: на главной странице вывешены десять аргументов “почему вы должны купить аттестат именно у нас” — надо сказать, впечатляет. Не хочешь, а купишь.
Я позвонила по указанному на сайте номеру.
— Здравствуйте, мне нужен аттестат за 2006 год.
— Без проблем. Семнадцать тысяч.
— Почему так дорого? Мне в переходе предлагали за пять тысяч! — деланно возмутилась я.
— В метро продается всякая ерунда. У нас же качественная подделка. Наши аттестаты выполнены на настоящих бланках. И печати у нас хорошие. На глаз его не сможет отличить даже специалист.
Специалист, вопреки прогнозам продавцов “липы”, фальшивку распознал сразу.
— Ну тут и за лупу браться не надо, — едва взяв в руки “корочку”, заключил генеральный директор ФГУ “Интеробразование” (это учреждение при Минобрнауки осуществляют в том числе и провероки подлинности документов об образовании) Алексей Быков. — Вот смотрите: во-первых, в табеле оценок отсутствует региональный стандарт — в вашем случае это предмет москвоведение. Во-вторых, нет такого предмета, как иностранный язык. Есть английский язык, немецкий язык... Но и это еще не все, — с этими словами г-н Быков взял в руки маленькую ультрафиолетовую лампочку и направил луч на аттестат. — Видите, “волоски” в ультрафиолете не светятся… Дальше продолжать?..
По словам Быкова, существует определенная инструкция, выданная Гознаком, опираясь на которую можно определить подлинность документа об образовании. Параметры проверки регулярно меняются, и фальшиводипломщики об этих изменениях не знают. По крайней мере, не должны знать.
— Работники приемных комиссий вузов обязаны иметь новый вариант инструкции. По некоторым признакам они все же могут определить самостоятельно, подделка перед ними или нет, — считает Алексей Быков.
— То есть с точностью говорить о подлинности аттестата приемная комиссия не может?
— Официальное заключение могут дать только эксперты. А приемная комиссия может только визуально осмотреть аттестат на предмет правок, исправлений, подчисток, свечения в ультрафиолете, посмотреть цветовую гамму… Во многих случаях подделки выявляются уже на этом этапе проверки.
— Что следует предпринять работникам вуза, если у них возникают сомнения по поводу аттестата?
— Лучше как можно быстрее обратиться к экспертам, которые дадут официальное заключение.
Профессионал разоблачил мой аттестат в течение нескольких секунд. А вот читали ли инструкцию по определению подлинности аттестата члены приемных комиссий?..
Для эксперимента мы выбрали три государственных вуза, вполне уважаемых.
В Московском государственном лингвистическом университете на мой аттестат взглянули лишь мельком — и сразу перешли к делу.
— Идите к секретарю, снимите копию и заверьте ее.
Я подошла к столику. “Цену за заверение знаете? 200 рублей”, — с этими словами у меня взяли аттестат, сняли с него копию и поставили на нее печать университета. Все — дорога к вступительным экзаменам открыта.
В Московском государственном университете печати все прошло по похожему сценарию. Девушка-студентка, заверявшая документы, быстро сверила копию и “подлинник” и поставила на копии печать. Теперь осталось только сдать документы и получить расписку. Студентка, которая работала с моим заявлением, посмотрела на мой аттестат, повертела его в руках секунды три и отложила его в сторону. Через минуту у меня в руках была расписка, служащая пропуском на экзамен. В расписке был указан номер аттестата.
А вот в Московском государственном гуманитарном университете им. Шолохова мой аттестат, судя по всему, вызвал серьезные подозрения. Член приемной комиссии, молоденькая студентка, внимательно вглядываясь в бланк, пробурчала: “Что-то аттестатик у вас желтоватый”, — и понесла его к ультрафиолетовой лампе. В аттестате, естественно, ничего не переливалось из того, что должно было переливаться.
Девушка позвала на помощь молодого аспиранта.
— Табель с оценками вроде настоящий. Да и здесь чего-то переливается. Нет, вроде бы все в порядке, — задумчиво протянул парень, рассматривая мою корочку под ультрафиолетом.
— Что это здесь такое? — за моей спиной возник пожилой профессор, который заинтересовался шумихой.
“Приехали…” — подумала я, уже готовясь объяснять работникам вуза суть редакционного эксперимента.
Профессор поднес псевдоаттестат к ультрафиолету:
— Тут у вас пятна какие-то странные...
— Конечно, он у меня ведь год пролежал, ну и заляпался. Я вообще неряха… — я попыталась, пусть и не очень убедительно, оправдаться.
— Зато вы самокритичны. Не переживайте, найдется мужчина, который научит вас аккуратности, — профессор протянул мне аттестат и пожелал удачи на вступительных.
Расписку мне выдали, на экзамен пригласили.
Легче всего проверить подлинность аттестата, связавшись со школой. Ее номер указан в документе.
Я позвонила в школу, которую якобы закончила в 2006 году. Директор, назовем ее Ольгой Владимировной, просто опешила, узнав, что аттестатами с печатями ее школы торгуют в переходе.
— Этого не может быть! Приезжайте, разберемся!
Ольга Владимировна показала мне отчеты об аттестатах, выданных выпускникам в 2006 году. Все аттестаты были серии “Б”. У меня же — серия “А”.
Печать школы тоже оказалась “липой”. У меня в аттестате стоят абсолютно другие цифры и аббревиатуры, другой ОГРН (основной государственный регистрационный номер). Единственное, что совпадает в печатях, — номер школы.
Само собой, и подпись директора оказалась не настоящей. Ольга Владимировна показала мне свою подпись — обычная закорючка. На моей же корочке изображен размашистый автограф. Более того, продавцы “липы” умудрились переврать даже инициалы Ольги Владимировны.
— Представить себе не могу, почему мошенники выбрали именно мою школу, — сокрушалась директор.
Интересные у нас получились результаты эксперимента: во всех трех государственных вузах подделку низкого качества приняли за чистую монету. Даже засомневавшись в подлинности документа, работники вуза так и не смогли подтвердить свои подозрения. И кто-то этим, естественно, пользуется.
— Сейчас более 70 тысяч сайтов (!) предлагают приобрести поддельные документы. Индустрия фальшивок настолько развита, что, выходит, и правда можно не учиться, — рассказал мне Алексей Быков.
Спрос порождает предложение. А судя по количеству предложений он еще велик».
2007