Наше высшее образование ожидают большие перемены, сообщает «Независимая газета» от 9 февраля. На коллегии Минобрнауки РФ одобрены «в принципе» новые стандарты профобразования. Из хода их обсуждения стало ясно, что количество специальностей сокращается, вузы получают большую долю самостоятельности в праве выбора образовательных программ, а академическая нагрузка студентов уменьшается с 54 часов в неделю до 45 часов, с тем чтобы оставить время молодым людям на практику.
В России пока сохраняется привычный многим специалитет (5 лет), только количество специальностей по пятилетнему сроку обучения сокращается с 300 до 130 наименований. Степень бакалавра будет соответствовать первому уровню образования, а специалиста и магистра – второму. В Госстандарте зафиксировано, что основное внимание следует уделять компетенциям выпускника, то есть тому, что студент «должен знать на выходе из института». Таким образом, вузы сами вольны выбирать, в каком объеме и что давать. Кстати, в советские времена вузы имели право свободно распоряжаться не более 10% образовательной программы, до недавнего времени – 20–40%, а с переходом на новый стандарт образования предполагается, что этот процент будет доведен до 70.
Сколько студентов пойдет в аспирантуру, сколько останется с образованием бакалавра, пока неясно. На коллегии прозвучало, что магистрантов будет не больше 15–20%, потому что именно такое их количество реально востребовано экономикой сегодня. На каждого специалиста (человека, генерирующего идеи) ныне требуется 3–4 бакалавра, которые бы обеспечивали то, что придумано. Впрочем, министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко заявил, что в развитых странах считают стратегически важно заложить в стандарт, чтобы магистров было на 20–25% больше того, что диктует экономика. В ходе дальнейшей работы над стандартом предполагается четко оговорить, что человек, не завершивший свое образование на «специалитете», не может называть себя бакалавром, потому что это разные типы программ. В ходе обсуждения пришли к необходимости сокращения числа специальностей. Сегодняшнее многообразие не способствует качеству образования.
Но сомнения в целесообразности столь резкого сокращения численности специалистов и магистрантов остаются. «Растеряем кадры, потом будем ввозить из-за рубежа, – заявляет ректор МГУ имени М.В.Ломоносова Виктор Садовничий. По сути, проблема носит стратегический характер и поэтому должна быть рассмотрена президентским Советом по науке, технологиям и образованию, уверен Виктор Садовничий. Напомним, что бакалавриат присутствует в нашем образовании с конца 90-х годов прошлого столетия, но так и не прижился. Его уничижительно называют в народе «неполным высшим образованием».
И все же, как заметил министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко, понимание, что бакалавриат – полноценное высшее образование, – уже есть и выпускники его востребованы. Например, представители авиастроительного концерна готовы принимать молодых бакалавров, потому что им легче их доучить, чем потом переучивать. «Тезис о неприятии бакалавров иногда искусственно раздувается, – сказал Андрей Фурсенко, – давайте вспомним, что еще 20 лет тому назад по многому количеству специальностей, которые сегодня востребованы, учили всего 4 года. Потом в силу экономических причин (появление военных кафедр в вузах и второй иностранный язык) срок обучения увеличили еще на год. Тогда был экономический резон, сегодня при переходе на нормативное финансирование, думаю, часть проблем, связанных с этим, уйдет».
**********************************
Дефицит учителей в России – миф. Мало того, переизбыток школьных педагогов требует немедленного их сокращения. Такое сенсационное заявление сделал министр образования Андрей Фурсенко, сообщает газета
«Новые Известия» от 12 февраля. Чиновниками уже принято решение урезать количество бюджетных мест в педагогических вузах. Тем более что их выпускники сами не желают работать в школах. Независимых экспертов такое заявление шокировало. Нехватку кадров в российских школах может не заметить только слепой.
В качестве обоснования сокращению бюджетных мест Андрей Фурсенко привел данные статистики. В среднем на одного учителя в России приходится десять учеников. Есть регионы, где по пять учеников на одного учителя, отметил чиновник. «Если в 1998 году у нас было 22 млн. учащихся, то сегодня 15 млн. При этом количество педагогов почти не уменьшилось. Нагрузка на учителя падает, работы у него становится меньше. В таких условиях дай Бог себя рабочими местами обеспечить», – посетовал Андрей Фурсенко и предложил сократить количество бюджетных мест в педвузах.
Эксперты такое заявление министра назвали абсурдным. «Даже в Москве недостает учителей по некоторым специальностям, – пояснил председатель комиссии по образованию Московской городской Думы Евгений Бунимович. – Катастрофически не хватает педагогов по иностранному языку и физкультуре. Первые вполне успешно устраиваются переводчиками. Вторые же идут после выпуска прямиком в различные оздоровительные или спортивные центры и клубы».
В крупных городах широко распространен скрытый дефицит педагогов. Многие учителя ведут не одну ставку, а две или три. «Нередко школам не хватает специалистов по обществознанию или культурологии. Проблему недостатка решают достаточно просто: учитель литературы берет на себя кроме своего предмета еще и эти два, – рассказал учитель истории московской общеобразовательной школы Александр Баранов. – Работать нормально и вести эти дисциплины он, естественно, не может. Однако проблема дефицита на первый взгляд решена». Преподавание усложняется переполненностью школ. В Москве и других крупных городах редкость классы численностью менее 30 человек. «Вместе с тем оптимальный норматив – 15 человек. Он принят во всех европейских странах. Когда в классе 30–40 детей качественно обучать невозможно», – пояснил президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков.
Но даже если в классе всего пять детей, их должны обучать квалифицированные педагоги. «Сейчас один сельский учитель может запросто преподавать несколько дисциплин – историю, географию, биологию, – говорит г-н Комков. – Этого не должно быть. Даже если в школе всего 30 учеников, все равно для каждого предмета должен быть свой учитель. Малокомплектных школ много, но в последние десять лет они закрываются со скоростью 600 учебных заведений в год. Как показывает практика, когда закрывается школа, гибнет все село. Вслед за детьми в город уезжают взрослые. Остаются одни старики. Через 5–7 лет мы можем потерять все малокомплектные школы. Тогда российское село просто исчезнет».
Эксперты отмечают: если сложить потребности в социальной педагогике, работе с трудными детьми, кадрах для ПТУ при сокращении численности классов, то окажется, что в России не только нельзя уменьшать количество учителей, но, наоборот, нужно увеличивать. Увы, вместо того чтобы поощрять молодых учителей чиновники проводят контрмеры. Отсрочка от армии для выпускников педагогических вузов за работу в сельских школах уже не действует. Между тем, утверждают специалисты, работу учителя в деревне можно было бы приравнять к альтернативной воинской службе. По данным соцопросов, этой отсрочкой пользовались 10–15% выпускников вузов. И вот новый удар – сокращение бюджетных мест в педвузах. Аргументы чиновников понятны: сегодня только 40% студентов педагогических вузов становятся учителями. Но дело вовсе не в переизбытке кадров и дефиците вакантных мест. Низкий социальный статус профессии учителя и мизерная зарплата просто отбивают желание у молодых специалистов посвятить свою жизнь детям.
**********************************
Московские школьники разучились читать, сообщает газета «Комсомольская Правда» от 12 февраля. Ученые Центра социологии образования РАО опросили 2510 учащихся с 7-го по 11-й класс и ужаснулись: сказать, что нынешние дети мало читают, - это значит ничего не сказать. «Смотрят в книгу - видят... сами знаете что» - такой неутешительный диагноз поставили социологи современным московским подросткам.
«Это исследование мы проводим с 1976 года, - рассказывает академик Владимир Собкин, директор Центра социологии образования. - И то, что произошло за эти 30 лет с литературными пристрастиями московских школьников, иначе чем катастрофой не назовешь. По сравнению с подростками середины 70-х нынешние тинейджеры читают в четыре раза меньше книг. В среднем - около одной в месяц! И напрочь забывают половину пройденных в школе произведений. Мы предложили ребятам несложное задание. Дали два списка: в одном - 20 произведений из прошлогодней программы, в другом - их авторы, известные русские и зарубежные писатели. Надо было определить, кто что написал. Так вот ученикам 7-х классов в среднем удается верно назвать автора книги только в 5 - 6 случаях из 20 возможных. От класса к классу количество «попаданий» понемногу растет. Но даже в выпускном, 11-м, классе ребята смогли правильно указать автора только половины произведений!»
«Увы, московские школьники в подавляющем большинстве не способны отличить одного писателя от другого. Они не чувствуют разницы в литературных стилях. Для них все едино. В 1976 году мы предлагали школьникам 8 отрывков из произведений двух писателей, очень не похожих друг на друга:
Андрея Платонова и
Юрия Олеши. Просили сравнить эти тексты по стилю и отделить отрывки, написанные рукой одного мастера, от строк, принадлежащих другому. Точно такое же задание надо было выполнить со стихами
Андрея Вознесенского и
Давида Самойлова. Тогда, в середине 70-х, с прозаическими отрывками сумели разобраться 15% юношей и 21% девушек. А со стихами - 35% мальчишек и 46% девчонок. Мы повторили этот тест через 30 лет. Результаты потрясли: 85,1% нынешних старшеклассников не смогли справиться ни с одним из предложенных заданий! Только 10,4% ребят удалось различить стихи, и всего 3,7% почувствовали разницу в прозаических отрывках. Полный провал...»
Но, может быть, все дело в том, что этих авторов дети теперь почти не читают и мало изучают в школе?
«Эти произведения не проходили в школе ни тогда, ни сейчас. Мы не требовали у ребят, чтобы они пересказали содержание или угадали имя автора. Надо было просто распределить тексты по группам, опираясь на языковое чутье. И вот оно-то - это чутье - оказалось у нынешних школьников почти не развитым».
А что читают сейчас тинейджеры? Как изменились их вкусы по сравнению с 70-ми? «Естественно, дети меньше читают советской классики и книг о Великой Отечественной. Гораздо доступнее стали новые авторы (в 70-х, сами понимаете, с новинками было сложно - не пропускала цензура). Приключенческие и любовные романы, долгие годы пользовавшиеся большой популярностью среди подростков, уступили место книгам в жанре «фэнтези». Эти результаты были вполне предсказуемыми. А вот повышенный интерес современных школьников к русской классике для нас оказался новостью. Произведения из школьной программы нравятся нынешним детям значительно больше, чем их ровесникам 10 - 30 лет назад. Популярность таких произведений, как «Евгений Онегин», «Отцы и дети», «Обломов», «Горе от ума», «Мертвые души»... выросла по сравнению с 1976 годом в 3 - 5 раз! Этому можно было бы порадоваться, если бы не одно НО. Рейтинг «программных» произведений повышается на фоне резкого сужения круга чтения. Если так дальше пойдет, скоро наши дети будут читать только то, что «задано». И, скорее всего, по хрестоматии».
****************************************
Хотя чиновники от образования и утверждают, что в стране наступило насыщение юристами и в таком количестве они не нужны, правоведов по-прежнему штампуют даже в самых заштатных провинциальных вузах. Грозит ли девальвация диплому юриста? Нужен ли для правоведа особый, юридический, склад ума? Трудно учиться на престижном факультете? Об этом «Российская газета» от 7 февраля беседует с деканом юрфака СПбГУ, первым проректором СПбГУ, доктором юридических наук Николаем Кропачевым.
«Перемены начались гораздо раньше, чем наш выпускник стал первым лицом государства. К сканированию библиотеки приступили больше десяти лет назад: студенты могут бронировать книги с домашнего компьютера с 1998 года. С того же времени почти у всех наших преподавателей - отдельные кабинеты. И оборудование для телекоммуникационных встреч и видеоконференций проведено до 2000 года. Сегодня действительно факультет чувствует поддержку наших бывших студентов, что же в этом плохого? Кстати, это не только очень помогает, но и обязывает. Членом ученого совета факультета является президент Владимир Владимирович Путин. Или, скажем, вы узнали, что председатель комиссии, в которой вам предстоит защищать дипломную работу, первый вице-премьер правительства России. Еще как поджилки затрясутся! А у нас ГАК магистров последние семь лет возглавляет Дмитрий Анатольевич Медведев. Представляете, как это ответственно для выпускников? К слову, и учебник "Гражданское право", по которому учится полстраны, в составе авторского коллектива написал первый вице-премьер. Продано свыше миллиона экземпляров! Ничего подобного не было ни в советское время, ни теперь. Это разве не стимулирует студентов учиться?»
«Если престиж понимать, как возможность в перспективе получить хорошую работу, то - да. Мы ежегодно определяем первого в студенческом рейтинге выпускника. Это наш "знак качества" и работодатель ему доверяет. Так, "лучшего" этого года сразу же забрали в юридическое управление "Газпрома". А "прошлогодний" - уже начальник юруправления Северо-Западного Сбербанка с 300 подчиненными. Машина, водитель и более чем приличная зарплата. Стимул учиться есть.Насколько качественно юридическое образование сейчас в России? Вот заявление студента, который потребовал отменить мой приказ, потому что он, по его мнению, издан с нарушением порядка. Что ж, пришлось отменить. Студент четвертого курса вполне грамотно доказал мне, профессору и доктору наук, что я был не прав. К слову, администрация факультета и в судах своим студентам проигрывала. Что тут скажешь? Молодцы, ребята».
«Мы сейчас пожинаем последствия ошибки, которая была допущена уже многие годы назад: диплом, идентичный диплому известного вуза, может выдавать любой аккредитованный вуз. А я считаю, что делать это можно только в тех случаях, когда мы уверены, что сможем отследить качество образования. Это практически невозможно. Никакие комиссии или "летучие группы" по проверке вузов нам не помогут. Их самих нужно проверять. Каждое учебное заведение, с моей точки зрения, должно выдавать собственный диплом и конкурировать на рынке. Бороться за потребителя. Мы это делаем: на факультет в прошлом году поступали абитуриенты из 76 субъектов Российской Федерации, первокурсниками стали ребята из 45. И конкурс стабильный - шесть человек на место. Нам теперь предписано сверху, чтобы был экстернат. Мы ввели эту форму обучения. Но в положении об экстернате записали: экстернат предоставляется только тому, кто уже два года учится на одни пятерки. Сдача экстерном - до первой четверки. "Прокололся" - учись обычным способом. Заявлений от желающих учиться экстерном пока не поступало».
"Дочернюю фирму", которая давала бы качественное образование, мы открыть не в состоянии: не хватает ни людских, ни финансовых ресурсов. Хотя поступали десятки предложений: мол, дайте свое имя и получайте солидный процент от прибыли. Мы всегда отвечали отказом. Это будет не уровень юрфака Санкт-Петербургского университета. А использовать свою "торговую марку" и имидж, чтобы кого-то обманывать, не хотим».
2007