Сегодня русский язык занимает четвертое место по распространенности в мире после английского, китайского и испанского. Очень скоро это почетное место может остаться просто воспоминанием, считает газета
«Новые Известия» от 6 декабря. Носителей русского языка в мире с каждым годом все меньше. Как заявил ректор МГУ им. Ломоносова Виктор Садовничий, через 10 лет русский останется позади французского, хинди и арабского. Власти страны говорят о том, что в 2007 году будут предприняты все необходимые меры по укреплению русского языка. Главное, что предстоит решить, это обеспечить качественное языковое обучение в школах, а также упрочить пошатнувшееся положение русского языка в национальных республиках, входящих в состав РФ, а также в бывших советских. Как считают эксперты, сделать это будет довольно сложно.
Русский язык является родным для 164 млн. человек. Из них 130 млн. живут в России, 26 млн.– в бывших советских республиках, 7,5 млн. – эмигранты. Как иностранным или вторым языком русским владеют 114 млн. человек. Это не так много, как кажется на первый взгляд. Если верить статистике, с момента распада Советского Союза количество носителей русского языка (то есть тех людей, которые говорят на нем как на родном) сократилось более чем на 9 млн. И этот процесс продолжается. Ученые прогнозируют, что через 10–20 лет число русскоязычных уменьшится еще вдвое и тогда «великий и могучий» потеряет статус мирового.
Основная причина, по мнению экспертов, заключается в жесткой, экспансивной политике Советского Союза в отношении русского языка, которым пытались задавить языки малых народностей. Как только железная хватка была ослаблена, в бывших союзных республиках началось активное возвращение к языку предков, сопровождаемое отторжением русского, наносного. Сегодня этот процесс не только продолжается. В тех немногих бывших союзных республиках, где на русском все еще говорят, его уже не изучают. Число таких школ сократилось в Туркменистане на 71%, в Молдавии – на 65%, в Казахстане – на 59%, в Узбекистане – на 47 %. Согласно законодательству Латвии уроки в русских школах на родном языке не должны занимать больше 40% учебного времени.
Более того, эти процессы распространились и на многие субъекты Федерации. «Россия – единое государство. Если живешь в Чувашии, то должен знать русский язык, – говорит философ, профессор Социально-педагогического университета Алексей Наговицын. – В любой стране мира за этим следят. Но только не у нас. В российских республиках русский знают в лучшем случае очень плохо, а, скорее всего, вообще не знают. В 10–11-х классах преподавание языка вообще не ведется. Это объясняется необходимостью национального самоопределения и изучения народами собственной культуры. Но в том виде, как это существует сейчас, оно нарушает целостность России и ослабляет страну в международных делах».
Падает интерес к русскому языку и на Западе. Колонии мигрантов в Германии и Франции несколько улучшают статистку. Но этнические немцы, французы, англичане, несмотря на активное участие России в политической жизни Европы, нашим языком интересуются слабо. Курсы по изучению русского системно не добирают учеников. Эксперты убеждены, сокращение носителей русского языка неизбежно нанесет серьезный удар по русской культуре в целом. «Мы никогда не узнаем, сколько языков малых народов исчезло в процессе возникновения больших народов и объединений. Но мы знаем, что никогда ни великая греческая, ни великая римская, ни великая англо-американская, ни великая русская культуры не могли бы существовать, если бы люди всех растворенных в них народностей и провинций продолжали говорить и мыслить каждый на своем языке», – прокомментировал Михаил Веллер.
Если русский язык перестанет быть мировым, – это, безусловно, отразится и на нашем обществе, убеждены историки. «Статус языка – показатель влияния, которое та или иная культура имеет в мире, – пояснил историк и философ Сергей Кара-Мурза. – Если страна не подтверждает этот статус соответствующим уровнем культуры, то язык его теряет. Это, в свою очередь, оказывает негативное психологическое воздействие на общество. Возникает что-то вроде массовой депрессии».
Как заявил недавно Владимир Путин, в будущем году главной задачей в решении «политического аспекта» русского языка должно стать его укрепление в качестве общегосударственного. Это означает, что научить русскому предстоит малые народности и национальные республики России. Также планируется популяризовать русский язык и на Западе. Однако эксперты убеждены, что правительство с задачей справится. Чтобы изменить ситуацию, необходимы грандиозные экономические вливания, сопоставимые с затратами на национальные проекты. Нужны масштабные пропагандистские акции, выставки, брошюры, бесплатные курсы по изучению русского языка. Кроме того, необходимы законы, которые могут восстановить русской язык хотя бы в субъектах Федерации, договоры о возрождении языка в бывших союзных республиках. А это дело не одного десятилетия.
Более того, перед страной стоят и более острые проблемы в культурной сфере. Эксперты отмечают не только снижение количества носителей русского языка, но и ухудшение качества его знания. Полным ходом идет процесс размывания норм разговорной и письменной речи. «Для нас сейчас характерна ситуация, когда бедствующие филологи для получения грантов и гонораров придумывают выпуск нового словаря ударений, которые становятся обязательной нормой для дикторов радио и телевидения. И теперь мы слышим с экрана обеспЕчение вместо обеспечЕние. В итоге представления о грамотности у нынешнего молодого поколения сильно раскачаны. Представления об обязательности в этой грамотности отсутствуют вовсе. Увы, перспектива наша не представляется радужной», – прокомментировал Михаил Веллер.
Еще одна языковая проблема – обилие сленгов, которыми переполнена речь современного молодого россиянина. «Недавно писали, что в Новой Зеландии сдают экзамен на языке интернет- и SMS-сокращений. Возможно, это неплохо. Но только в том случае, если ребята, общаясь сокращениями, легко могут говорить и правильно. Добиться этого крайне сложно», – считает Алексей Наговицын.
В этой ситуации огромное значение приобретает школа. Не имея фундаментальных лингвистических знаний, погруженные в среду сленга и новояза, молодые россияне просто никогда не начнут говорить на русском языке правильно. Увы, надежда на российскую систему образования невелика. «В российских школах обучение языку далеко от идеала, – рассказывает Наговицын. – Почти во всех российских высших учебных заведениях на первом курсе есть уроки русского языка. Это означает только одно, что в вузы поступают люди, не владеющие родным языком, не научили в школе. По идее, если абитуриент не знает язык, то не надо его зачислять. Он не годен к высшему образованию».
Другая острейшая проблема, связанная с обучением русскому языку, – многонациональные классы, в которых половина учеников – русские, а другая половина – представители разных национальностей. Учебников, которые были бы ориентированы на эту ситуацию, нет. Не существует вообще никаких решений этой проблемы. «Методика образования общая для всех, дополнительного времени для работы с представителями национальных меньшинств не выделяется, – рассказала заместитель академического директора образовательного учреждения Яна Ерлашева. – Дома, в семье эти дети обычно говорят на своем родном языке, а в школе русскому их научить не могут. Здесь есть еще одна проблема – нехватка логопедических кабинетов и почти полное отсутствие фонетических курсов в школах. Обычная школа не может себе их позволить. А они необходимы, чтобы поднять уровень произношения у тех, для кого русский – не родной язык».
*****************************
Новосибирские ученые, педагоги и врачи обсудили феномен так называемых «детей-индиго». Круглый стол, целью которого было актуализировать значимость проблемы, рассмотреть новые подходы к воспитанию и обучению таких детей, прошел в НГПУ. Рассказывает газета «Вечерний Новосибирск» от 30 ноября.
До недавних пор ортодоксальные педагоги и психологи считали их «трудными» и даже умственно отсталыми. Психиатры ставили им диагнозы «аутизм» или «синдром дефицита внимания с гиперактивностью» и лечили психотропными препаратами. Для родителей так называемые «дети индиго» — сущее наказание: не учатся, не слушаются, не реагируют ни на какие воспитательные меры, неусидчивы, взбалмошны, трудно находят контакты как со сверстниками, так и со взрослыми.
И таких детей с каждым годом становится все больше и больше. По оценкам специалистов, изучающих данный феномен, 90 процентов младенцев, которые родятся в ближайшие 10 лет, будут «детьми индиго».
Дети, совершенно не похожие на обычных мальчиков и девочек, стали появляться на свет в конце 70-х — начале 80-х годов ХХ века. Впервые феномен «детей-индиго» описала американский психолог, биоэнергетик Нэнси Тэпп в 1982 году. Это она — автор термина «дети-индиго». Идеи Нэнси научно подтвердил американский психолог Ли Кэрролл. Он с помощью специальных приборов сумел зафиксировать биополе необычных детей. В ходе дальнейшего изучения «внутреннего мира» «синих» детей исследователи обнаружили, что диапазон электромагнитных колебаний, исходящих от их мозга, втрое больше, чем у обычных людей. Сотрудник Института земного магнетизма и распространения радиоволн Российской академии наук (ИЗМИРАН) Борис Луговенко выдвинул гипотезу, согласно которой у человеческого мозга есть особенность: он записывает информацию о пережитом опыте, испытанных чувствах, эмоциях и мыслях не только в себе самом, но и в едином информационном поле Вселенной. Так вот, «дети-индиго» — это уникумы, которые могут черпать оттуда информацию.
Кроме недостатков в виде неустойчивой психики, астенического телосложения и сложного характера, такие дети обладают рядом достоинств. Например, очень высоким интеллектом. Их IQ равен 130, в то время как авторы соответствующего теста считали, что IQ выше 129 просто не может быть. Это технологически ориентированные дети. Компьютер является как бы продолжением их мозга, поэтому в информационных дебрях они ориентируются так же легко, как в собственной памяти. Оба полушария головного мозга у «детей-индиго» развиты одинаково. Им приписывают паранормальные способности. Якобы большинство «детей-индиго» чуть ли не с пеленок улавливают сущности тонкого мира, владеют даром целительства, видят ауры людей, обладают телепатическими способностями.
В Новосибирске живет как минимум двое «детей-индиго». Их мама Лилия Паздер говорит: «Какое счастье, что Бог уберег меня от того, чтобы повести дочь Ярославу к психиатру, когда она стала рассказывать о синем шаре, который прошел сквозь нее, и после этого она стала видеть тонкие тела других людей. Потом я сама обрела дар целительства и поняла, что моя дочь — не сумасшедшая. Наоборот, она нормальнее других. Как-то она сказала мне, что выбрала меня в мамы, потому что знала, что я буду целительницей». Лилия Паздер утверждает, что 11-летняя Ярослава может лечить руками и силой мысли. Но главное, что отличает ее от других детей, — глобальность мышления. Сейчас Ярослава озабочена проблемами экологии земного шара, так как главная опасность, грозящая Земле и человечеству, — это проблема глобальной экологической катастрофы.
Ученые говорят, появление все большего количества »детей-индиго« может нести человечеству как благо, так и зло. Ли Кэролл описал разные типы «детей-индиго» и определенные жизненные программы, присущие каждому из них. Первый тип — гуманисты. Это будущие врачи, деятели науки. Возможно, кто-то из них откроет секрет вечной жизни. Или приведет человечество к новому Армагеддону. В детстве они очень рассеянны и на человека несведущего производят впечатление нездоровых: из-за своей гиперактивности они неуклюжи и частенько натыкаются на стены, во время игры вываливают из шкафа все игрушки, беспорядочно хватают то одну, то другую, но ни с одной не играют подолгу.
Второй тип — концептуалисты. Это будущие астронавты и путешественники, которым не составит труда отыскать Атлантиду. Окружающие часто считают их больными аутизмом, так как индиго-концептуалисты глубоко погружены в свои прожекты. Данный тип больше других имеет склонность к наркомании, алкоголизму и прочим пагубным привычкам.
«Дети-индиго» третьего типа — художники. Они очень чувствительны и живут «без кожи», что тоже чревато психическими нарушениями и различными аддикциями. Четвертый тип детей будущего — те, что «живут во всех измерениях«. Это люди, которые несут в мир новые философии и новые религии.
Проблема «детей-индиго», по словам Лилии Паздер, в том, что «если сейчас такого ребенка не подхватить, не направить его потенциал на созидание, на добро, не обеспечить ему психологически комфортную среду, неизвестно, что может из него получиться». Из них могут вырасти талантливейшие хакеры, хитроумнейшие бандиты, которых не поймает ни одна полиция, сумасшедшие ученые, не отягощенные никакими этическими нормами и границами здравого смысла, основоположники самых опасных и извращенных деструктивных культов.
Причины появления «детей-индиго» до сих пор не выяснены. Американские ученые установили, что у них измененная структура ДНК. Если «нормальная» человеческая ДНК содержит 64 кодона (кодон — единица генетической информации, зашифрованная в молекуле ДНК), из которых только 20 постоянно включены, остальные инертны и не работают, то у-индиго включены 32 и более кодонов. Этим объясняется абсолютный иммунитет, которым сейчас обладает один процент населения Земли.
Профессор, заведующая кафедрой педагогики НГПУ Татьяна Павлова много лет изучала феномен »детей-индиго« и пришла к выводу, что рождение таких детей — результат родовых патологий и наследственности. В своих изысканиях Татьяна Леонидовна опирается на эмпирический опыт и педологию (науку о фатальных факторах среды и наследственности, влияющих на развитие личности). В соответствии с сохранившимся научными данными, можно предположить, что в России «дети-индиго» рождались еще в 30-х годах прошлого века (разумеется, этого термина тогда еще не было). При каждой школе тогда существовал педологический кабинет, где изучали необычных учеников. Однако в 1936 году педология, так же как генетика, кибернетика и многие другие научные направления, была признана лженаукой и запрещена, а ученые-педологи репрессированы.
В России нет определенной концепции воспитания и обучения «детей-индиго». Пока специалисты могут дать лишь несколько простых советов родителям необычных детей: этих детей нельзя считать «пластилином», из которого взрослый может вылепить все, что хочет. «Дети-индиго» приходят в мир сразу сформировавшимися людьми. И с ними, даже с самыми маленькими, надо обращаться уважительно и ни в коем случае не унижать их. К «детям-индиго» нельзя применять характеристики «ты уже большой мальчик» или «ты еще маленькая девочка». Они лучше знают, кто они сейчас и кем станут впоследствии.
В США и Канаде уже несколько лет существуют специальные центры, где выявляют «детей-индиго», и спецшколы для них. Новосибирские педагоги намерены разработать методику обучения и воспитания «детей-индиго». Главное отличие этой системы от других — ребенку предоставляется полная свобода выбора в изучении предметов, а учитель, проверяя работы, подчеркивает достоинства, а не недостатки.
Впрочем, отечественные скептики утверждают, будто никаких «детей-индиго» нет. Просто в силу экологических проблем и плохой наследственности на свет рождается все больше больных малышей, которых корректные американцы окрестили »детьми-индиго« по аналогии с инвалидами — их там принято называть людьми с ограниченными возможностями. «Детей-индиго», может, и нет. Но проблема все равно есть. Так или иначе, концепция воспитания «детей-индиго» срочно необходима, ибо от сегодняшних педагогов, психологов и родителей зависит, вырастим мы поколение монстров или гениев.
***********************
Непростую тему религиозного образования в школах газета «Московский Комсомолец» от 6 декабря дополняет справкой о том, как обстоят дела с преподаванием религии в школах в разных странах. Согласно данным Международного бюро просвещения ЮНЕСКО, преподавание религии фигурирует как обязательный предмет в учебных расписаниях 73 из примерно 140 изученных стран — как минимум однажды в течение первых девяти лет школьного обучения. В 54 из этих стран среднее время, уделяемое религиозному обучению в первые шесть лет школьного обучения, составляет около 8,1% от общего объема. Самый высокий процент религиозного образования в Саудовской Аравии — 31% и Йемене — 28% (речь идет о первых шести годах школьного обучения).
По американским законам преподавание религии в общественных школах не разрешено (за исключением тех случаев, когда о религии рассказывается с нейтральных, академических позиций). Если учитель или школьная администрация выказывают предпочтение какой-либо из религий, это расценивается как нарушение поправки I к Конституции США о запрещении конгрессу издавать законы, учреждающие государственную религию. Некоторые американские семьи полагают, что дополнительное религиозное обучение (воскресные школы) недостаточно, поэтому отправляют своих детей в частные религиозные школы (приходские школы). Или переводят своих чад на домашнее образование. Дело в том, что происшедшие пару десятилетий назад изменения в американском налоговом законодательстве привели к закрытию сотен небольших частных христианских школ. Перед родителями, желающими, чтобы их потомство изучало религию, встала дилемма — либо идти в государственные школы, где не преподают Закона Божьего, либо переходить в дорогие частные заведения. Многие выбрали третий путь — решили обучать детей самостоятельно.
В Великобритании в соответствии с Законом о реформе образования 1988 года в программе государственных школ обязательно должно присутствовать религиозное образование, а также проводиться ежедневные молитвы. При этом христианство должно пользоваться должным признанием. При этом нет Национального курса религиозного образования, программа курса утверждается местными образовательными властями при участии представителей различных религиозных групп, учителей и местных советников. Два года назад на фоне снижения числа людей, посещающих церкви, школьные власти решили задуматься над введением в школах курса атеизма, агностицизма и гуманизма. Эксперты предложили переименовать курс религиозного образования в курс религиозного, философского и морального обучения. Занятия атеизмом не будут носить обязательного характера.
В Греции, где очень сильны позиции православной церкви, а население очень однородно в конфессиональном плане, религиозное обучение является неотъемлемой частью учебного процесса. В статье 16-й греческой Конституции говорится, что образование составляет основную задачу государства и включает в числе прочего развитие национального и религиозного самосознания греков. Любопытно, что даже соответствующее ведомство так и называется: министерство национального образования и религиозных дел.
Одна из первых статей Конституции Германии, а именно 7-я, посвящена вопросам школьного дела и религии. Там говорится: “Преподавание религии в публичных школах является обязательным, за исключением неконфессиональных школ. Религиозное обучение проводится в соответствии с принципами религиозных объединений, при сохранении права на надзор со стороны государства. Учитель не обязан преподавать религию против своей воли”. В большинстве федеральных земель Германии преподаются уроки религии (Religion), учителя оплачиваются государством, но они несут ответственность перед своими религиозными объединениями за содержание их уроков. Дети, которые не принадлежат к религии, господствующей в той или иной земле, или по какой другой причине не хотят посещать уроки религии, вместо этого должны ходить на уроки этики или философии. С 14-летнего возраста дети могут сами решать, какие уроки они хотели бы посещать. За детей помладше решение принимают их родители. Сейчас в Германии идут дебаты о введении в школах исламского религиозного обучения. Противники нововведения опасаются, что на таких уроках немецким мусульманам будут внушать антиконституционные ценности. Сторонники же преподавания ислама в государственных школах полагают, что пусть лучше дети будут узнавать об исламе там, а не в фундаменталистских школах, совершенно неподконтрольных государству.
Пожалуй, наиболее радикально ратуют за разделение школы и религии во Франции, где закон об отделении церкви и государства вышел еще в 1905 году. Школа во Франции руководствуется принципом религиозной нейтральности. Для желающих обучать своих детей в религиозном духе имеются частные католические школы (в них обучается около 17% французских детей). Во Франции государство не финансирует религиозного обучения. Тем не менее государство дотирует частные учебные заведения, в том числе и религиозные. В 1937 г. французские школы получили распоряжение о недопустимости присутствия религиозных символов в учебных помещениях. Правда, в 1989 году запрет на ношение религиозных символов в школах Верховным судом Франции был признан незаконным, но сейчас вновь вступил в силу запрет на “демонстративные” религиозные символы в школах — прежде всего это касается платков-хиджабов у мусульманских девочек. Но в принципе запрет касается и иудейских кип, и вызывающе больших христианских крестов.
Кстати, в католической Италии вопрос присутствия в детских учреждениях религиозных символов воспринимается далеко не однозначно. Во времена Муссолини был принят закон, требующий помещать на стенах классов распятия, и хотя сейчас Италия является светским государством, этот закон так и не был отменен (правда, решение о том, вешать ли распятие на стену, оставили на усмотрение классного руководителя).
Сложно обстоят дела с преподаванием религии в испанских школах. Во многом это зависит от того, кто находится у власти. Правившая до 2004 года Народная партия провела реформу образования — одним из ее пунктов стало то, что предметы, связанные с религией, становятся обязательными для получения аттестата, дающего право на поступление в университет. Пришедшее к власти социалистическое правительство пошло иным путем. Решение отменить в испанских школах обязательное преподавание религии вызвало проблемы в отношениях между Ватиканом и правительством Испании. Государство, как и прежде, выделяет на католическую церковь и обучение католицизму в школе 3 млрд. евро в год. И это при том, что по Конституции церковь отделена от государства. Но такова уж сила местных традиций. Начиная с 1998 года оплату труда преподавателей религии стало осуществлять из своих фондов министерство просвещения и культуры Испании, хотя право назначения этих преподавателей осталось за церковными властями. Бывало не раз, что католические иерархи отстраняли от преподавания религии в школе учителей за то, что они находились в разводе, носили не ту одежду, были замечены на дискотеках.
****************************
На «круглом столе» в Московском доме журналиста психологи, педагоги и писатели выясняли, почему дети не хотят читать. Рассказывает газета «Комсомольская Правда» от 4 декабря.
Доцент филфака Московского государственного педагогического университета Наталья Попова опросила будущих абитуриентов: в чем причина того, что чтение перестало быть «модным». Вот что думают дети:
сейчас слишком много отвлекающих факторов: Интернет, телевидение, визуальная реклама;
школьная программа постоянно усложняется, количество предметов растет;
нет времени и сил на серьезные книжки;
на каждом углу продается массовая литература: детективы, фантастика...
невзрачные учителя вызывают отвращение к литературе как к предмету;
программа составлена так, что произведения не всегда подходят по возрасту (например, «Мертвые души» Гоголя непонятны 9-классникам);
родители сами почти не читают.
Преподаватель русского языка и литературы Ольга Мончаковская, обладатель гранта правительства Москвы: «Эту проблему не нужно так драматизировать. На самом деле дети читают. Вопрос только: что именно? Сейчас на каждом углу реклама, развлекательные журналы. Мозг у детей не резиновый. Как вы думаете, почему подростки ездят в метро с плейером в ушах и с закрытыми глазами? Чтобы отгородиться от потока этой ненужной им информации. Дети вообще не так, как взрослые, воспринимают информацию. Они читают, но не понимают сути. На то, чтобы разложить все по полочкам, им просто не хватает времени. Поэтому нужны способы, как им помочь. Мне кажется, наиболее действенный способ - экранизировать литературные произведения. Но только желательно, чтобы позиция режиссера максимально совпадала с позицией автора. Проблематику романов XIX века большинство детей не понимают. Им нужны герои не того, а нашего времени. Поэтому как ни ругают Пелевина, но он все же ближе нашим подросткам. Ведь он пишет о современном обществе. А вот с эстетическим вкусом у наших детей большая проблема: они не могут понять, какая литература хорошая, а какая плохая. Тем более что нынешние издания для юношества пишутся языком, который с точки зрения филолога чересчур вульгаризирован. Нельзя говорить, что дети не интересуются литературой. Если зайдете в блоги (интернет-дневники), то увидите, что 70 процентов из них созданы молодыми людьми от 12 до 25 лет. Ребята по собственной воле разбирают литературные произведения, делятся впечатлениями со сверстниками, обсуждают их».
Психолог Российской государственной детской библиотеки Наталья Малахова и профессор кафедры возрастной психологии Московского городского психолого-педагогического университета Наталия Карпова: «Книги, которые считаются эталоном для родителей, не всегда понятны детям. Например, сказки Пушкина все папы и мамы ставят чуть ли не на первое место в своей «обязательной программе» для детского чтения. А у великого русского поэта встречаются целые абзацы, в которых современный 6 - 7-летний ребенок не знает ни одного слова. Еще мы заметили, что дети активно тянутся к литературе до момента, пока у них не появляется обязанность читать - то есть пока они не идут в школу. Чтение дома, в комфортной обстановке, идет на пользу малышам. А вот проверка скорочтения, которую недавно в школах отменили, но некоторые педагоги все еще проводят, вредна для психики ребенка. Из-за этих «измерений» у детей появляются серьезные проблемы - логоневрозы, которые потом приходится лечить».
2006