Обзор российской образовательной прессы

 

Победители школьных олимпиад с этого года смогут поступать на льготных условиях только в один вуз, объявил министр образования РФ Андрей Фурсенко. Сделано это для спокойствия остальных абитуриентов, так как раньше победители олимпиад поступали сразу в несколько вузов и решали, где им остаться, а другие выпускники школ ждали и переживали. В минувшем году победители олимпиад заняли 5% бесплатных мест в вузах, однако в некоторых университетах их доля составила около половины. Подробности – в статье «Один вуз в одни руки», опубликованной в газете «Новые Известия» от 15 марта.

 

С этого года вузы будут принимать только оригиналы свидетельств о победе на школьных олимпиадах. По словам Андрея Фурсенко, это означает, что льгота будет учитываться только в одном вузе, а в другие вузы победители олимпиад смогут поступать на общих основаниях – по результатам ЕГЭ. По данным Рособрнадзора, в минувшем году по результатам олимпиад в вузы поступили около 25 тыс. абитуриентов, которые заняли примерно 5% бюджетных мест (еще 7% мест заняли другие льготники – по инвалидности и сиротству). Однако в некоторых вузах доля победителей олимпиад значительно выше. Например, в МГТУ имени Баумана из 3 тыс. мест победители олимпиад заняли 1,3 тыс. По действующему законодательству первое место на олимпиаде дает право внеконкурсного зачисления в вуз, второе и третье – эквивалентны 100 баллам ЕГЭ по предмету олимпиады. Школьные олимпиады бывают двух типов: всероссийские, победители которых (1,5 тыс. человек) пользуются льготами при поступлении в любой вуз, и проводимые вузами, результаты которых другие вузы принимают только тогда, когда сами проводят аналогичные олимпиады по этому предмету.

 

Копии свидетельств запретили принимать, чтобы исключить ситуации, когда победители проводимых региональными вузами олимпиад подают документы одновременно в этот вуз и в престижные московские университеты, сообщили в Рособрнадзоре. Закон позволяет выпускникам школ одновременно подавать документы в пять вузов не более чем на три специальности в каждом из них. Ранее глава Рособрнадзора Любовь Глебова отмечала, что среди победителей олимпиад доля заваливших первую сессию вдвое больше, чем среди набравших 100 баллов по ЕГЭ.

 

 

«Российская газета» от 16 марта печатает новые санитарные правила для школ. Комментарии к правилам – в статье под названием «Домашнее задание отменили». Новые нормативы вступят в силу с 1 сентября 2011 года и распространятся на все уже построенные школы и те, которые еще только строятся или проектируются. Причем независимо от их формы собственности.

 

По новым СанПиНам школьная территория должна быть огорожена забором и озеленена не менее чем наполовину, исключение сделано лишь для некоторых северных районов. Серьезные требования предъявляются к уличной зоне. Площадки для игр должны иметь твердое покрытие, футбольное поле – травяной покров, а при устройстве беговых дорожек следует позаботиться о дренаже. Если нет своего стадиона или площадки, разрешено проводить уроки физкультуры на тех, что расположены поблизости. Но при проектировании новых зданий надо иметь в виду, что школам теперь понадобятся не только площадки и футбольные поля, но и зоны отдыха на территории пришкольного участка. Даже в зданиях, которые были построены по старым проектам, придется оборудовать спортзалы раздевалками, снарядными, душевыми и туалетами. А в новых проектах будут предусмотрены еще и санитарные комнаты.

 

Актовые залы в новых школах должны быть с артистическими уборными, кинопроекционными комнатами. Обязательны помещения для хранения костюмов и музыкальных инструментов. Библиотеки из тесных клетушек переедут в просторные залы и будут не местом хранения книг, а справочно-информационными центрами, оборудованными компьютерами с электронными базами данных. Кабинеты, коридоры, залы в новых строениях станут просторнее и выше. На каждого ученика в классе должно приходиться не менее 2,5 кв. метра, а минимальная высота помещений не может быть ниже 3,6 кв. метра. Кабинеты, которые необходимы школе для внеурочной деятельности, должны строго соответствовать нормативам, которые приняты в системе дополнительного образования.

 

СанПиНы четко оговаривают медицинское обеспечение школ. В тех, что уже построены, на первом этаже находятся кабинет врача и процедурная комната. Оба помещения – не меньше 14 кв. метров. Исключение – сельские школы, тут допускается обслуживание на сельском медпункте. А вот в новых проектах будут предусмотрены не только кабинеты врача и процедурная, но и комната для хранения уборочного инвентаря и туалет.

 

Начальные классы лучше размещать в отдельном блоке, желательно – с выходом на участок. Продленка для первоклашек – только с тихим часом, причем спальни для мальчиков и девочек должны быть раздельными. И никаких двухъярусных кроватей! Первый урок – не раньше 8 часов утра. Занятия – лишь пятидневка, без оценок и домашних заданий. Эти положения СанПиНами оговорены особо. Как и то, что в классе может быть не больше 25 человек. Все расчеты надо делать исходя из того, что школы станут заниматься только в одну смену. А тем, у кого нет пока такой возможности, СанПиНы разъясняют, что во вторую смену могут учиться только 2, 3, 4, 6, 7, 8 и 10-й классы. Обучение в три смены запрещено. Новые правила оговаривают предельно допустимую нагрузку учеников. Например, для 10-11-х классов она не более 37 часов при пятидневке, и профильное обучение не должно приводить к ее росту.

 

 

Московский департамент образования организовал опрос на своем официальном сайте. Результаты впечатляют. Более 93% родителей в той или иной форме оказывали помощь образовательным учреждениям или платят за те или иные услуги. Почти все считают это делом в принципе нужным. В половине случаев сбор «пожертвований» инициирует родительский комитет. Но при этом почти 60% опрошенных родителей никак не участвуют в определении дальнейшей судьбы собранных школой средств, а 39% считают, что их деньги потрачены нецелесообразно. Более 80% респондентов не получали отчетов о расходовании внесенных средств или ничего не поняли из этих отчетов по причине их «непрозрачности». О проблеме – газета «Известия» от 16 марта со статьей «Родителям покажут, где деньги зимуют».

 

«Опрос показал, что большинство родителей готовы оплачивать дополнительные услуги, – резюмировал Александр Гаврилов, пресс-секретарь московского департамента образования. – Но в школах нет прозрачной для родителей финансовой системы, и мы уже работаем над этим. Практически у каждой школы есть свой сайт – пусть они там вывешивают свой годовой баланс: сколько денег получено из бюджета, сколько от родителей, как они были потрачены. Как-то раз мы получили жалобу на «поборы» и встретились с директором школы. Выяснилось, что большинство нужд, на которые она собирала деньги с родителей, уже оплатило государство. Руководитель нашего департамента направил рекомендации окружным управлениям – чтобы с начала нового учебного года родителей активнее привлекали к планированию расходов и вся информация обнародовалась в режиме онлайн».

 

Подобная система отчетности уже внедрена, например, в Калининградской области, перешедшей на нормативно-подушевое финансирование четыре года назад. У большинства школ Калининградской области есть странички на портале областного комитета по образованию. И действительно, там прилежно публикуются всевозможные документы – от докладов по распределению фондов оплаты труда до реестров совершенных покупок. «Одна из проблем – налоги, – говорит Виктория Белякова, директор калининградской гимназии №32. – Учителям невыгодно их платить, поэтому многие предпочитают подрабатывать, бегая по домам учеников. Ситуацию исправило бы льготное налогообложение. Что касается финансовой помощи со стороны родителей – без нее по-прежнему не обойтись. По большей части – из-за постоянно меняющихся требований Роспотребнадзора. То по правилам пожарной безопасности стены надо красить масляной краской, то меловой – приходится все время переделывать. Но у нас существует жесткая система отчетности, обойти которую школа не может. Во-первых, работает норма о кассах, по которой каждый родитель может отдавать школе наличные, только если у администрации есть кассовый аппарат. В остальных случаях деньги надо переводить на счет учебного заведения через банк. Во-вторых, на сайте каждой школы вывешиваются финансовые отчеты, в конце года председатель управляющего совета выступает с докладом».

 

 

В Высшей школе экономики (НИУ) прошел интересный семинар. Основные докладчики, они же члены экспертной группы «Рынок труда, профобразование и миграция» – ректор ВШЭ (НИУ) Ярослав Кузьминов и ректор московской школы управления «Сколково» Андрей Волков – заострили внимание аудитории на «качестве человеческого капитала, зависимого от образования». Оказалось, что в России больше, чем в других развитых странах мира, антиинноваторов и консерваторов. Рассказывает «Независимая газета» от 15 марта в статье «Студент работает, учеба идет».

 

Согласно выводам ректоров, за последние четыре года упал уровень межличностного доверия в российском обществе. Уже 78% населения считают, что в отношениях с людьми нужно быть осторожным. «Между тем наиболее дефицитные ресурсы в XXI веке, – заметил Ярослав Кузьминов, – креативный человеческий капитал, социальный капитал и коммуникативные навыки». Увы, того самого креативного класса, чья способность создавать доход обуславливается способностью генерировать инновации, в России почти нет. Всего-то 6%. А вот в Турции таковых, например, 25%. Прошедший семинар в Высшей школе экономики не ставил пока задачей ответить на вопрос – что делать? Впрочем, авторы исследования, по признанию Ярослава Кузьминова, ответ уже знают. Но сейчас важнее постановка задач. Одну из них предложил на обсуждение Андрей Волков. Вводные таковы: сохранить ли нам инерционный сценарий развития или попробовать все-таки развивать инновационную экономику? Это означает – остаться в клубе стран, делающих большие вклады в фундаментальную науку. (Кстати, это и самый затратный из сценариев.) Такой разговор о путях развития системы образования должен идти прежде ее реформирования. Иначе все изменения бессмысленны, напомнили авторы доклада.

 

А вот среди подходов, преобладающих в массовых дискуссиях на тему образования сегодня, это – «назад в СССР» и модель копирования. Причем, когда рассуждают о прелестях прежнего высшего образования, то имеют в виду вузы, которые сегодня находятся далеко уже не в прежнем советском виде. А во втором случае – «модель копирования», ориентированная на Гарвард и Оксфорд, не подлежит переносу на массовые вузы. Для россиян типична высокая степень патернализма и неготовности к самостоятельности и ответственности. Нужна, говорит Андрей Волков, третья модель. То есть опять – русский путь развития. И вопрос тогда все тот же – а какой?

 

Следующая незадача российского образования выглядит, по мнению Ярослава Кузьминова, так. Мы имеем самое короткое в мире школьное образование. Кроме того, в школе не учат социальным наукам. Почти нет профориентационной работы в старших классах, поэтому выбирают абитуриенты не профессию, а вуз. Все, чему недоучили в школе, ложится бременем на первые годы обучения в высших школах. Далее студенты мало учатся, потому что им некогда. Согласно статистике, уже со второго курса они выходят на работу. Вывод: если студенты работают более 20 часов в неделю, занятия в институте для них уже бессмысленны.

Объясняется обычно сия рабочая занятость высокой платой за обучение или недостаточностью средств для проживания. Возможностью же оставить обучение в вузе и продолжить его потом, уже в более осмысленной форме, молодые люди пользуются редко. При этом идею свободной образовательной траектории пока практикует малое количество вузов. Поэтому и мобильность студентов по университетам внутри страны тоже пока только в перспективе. В итоге у работодателей складывается стойкое мнение о низкой компетенции нынешних выпускников. Да и предложить выпускникам работу по их профилю работодатели не могут. Исследования Высшей школы экономики о приоритетах молодежи показывают, что в силу своих физиологических способностей вчерашние студенты выбирают в основном себе ту работу, на которой в полной мере смогут проявиться их коммуникативные способности. Выбирают сектор услуг.

 

Итак, в сухом остатке: короткая школа, имитация учебы в вузе, имитация профобразования, сфера услуг съедает выпускников вузов. Через несколько лет выпускник забывает об основной своей профессии. В России распространено предубеждение, что дополнительное профобразование – это не образование. Потому что – не главное (не основное), а значит – никакое. Тогда как в развитых странах люди от 30 до 60 лет вкладывают средства в свое новое образование и охотнее идут на смену своих жизненных траекторий. В первую очередь это характерно для США, где люди до 85 лет хотят чувствовать себя активными и полноценными членами общества. У нас же на второе высшее образование идут фактически сразу после приобретения первого. А после 35 лет интерес к образованию у населения падает. И зря.

 

 

По оценкам экспертов, половина выпускников российских вузов не работают по специальности. В чем причина этого явления? Разобраться попыталась газета «Трибуна» и опубликовала 16 марта статью «Растрата образования».

 

Сергей отучился 5 лет на детского психолога. Понимание серьезности профессии и осознание полного отсутствия интереса к ней пришло к нему курсе на третьем. На вопрос о том, почему он не сменил вуз или специальность, Сергей ответил просто: «Половина обучения была пройдена, деньги уплачены. Нет в этом смысла. Надо было доучиться и получить диплом, а там уже с высшим образованием куда-нибудь точно возьмут». Сергей пробовал работать в кадровом агентстве. По прошествии двух месяцев понял, что компьютер и телефон – все, с чем ему придется трудиться долгое время. Скучно! Сергей пробовал себя в продажах, и снова компьютер и телефон – все, что ему было доверено. Роста не было, так же как и перспектив. Как дипломированный специалист он счел это унизительным и вообще полнейшей ерундой. Сейчас Сергей уже полгода в поисках работы.

 

Оказывается, что чуть ли не половина опрошенных студентов столичных вузов выбирали вуз и специальность в последние месяцы перед окончанием школы наугад, не имея представления о том, чем им придется заниматься. Выяснилось также, что не поступить в вуз сразу после окончания школы эти молодые люди считали постыдным. Опыт говорит: после того как студенты, слабо представляющие будущую работу и прохладно к ней относящиеся, доучиваются, хороших специалистов из них, как правило, не получается, и работу им найти потом очень трудно. Особенно по специальности, ведь практически все работодатели требуют наличие опыта работы в данной профессии не менее 1,5 лет. А где его взять людям, только что окончившим вуз? Ведь далеко не у всех студентов есть возможность работать во время учебы, особенно если они учатся на дневном отделении. В такой ситуации выигрывают студенты, которые учились заочно или на вечернем. У них была возможность подрабатывать. Для любого работодателя наличие хоть какого-то опыта работы уже само по себе является преимуществом: все они понимают, что реальные знания и навыки гораздо важнее просто диплома о высшем образовании. Таким образом, дипломированным специалистам приходится идти работать в другие сферы – куда возьмут. Причем начинать с нуля. Раньше, когда в вузах существовала практика распределения специалистов по рабочим местам, эта проблема не стояла перед молодежью так остро. Теперь же большинство вузов просто выдают диплом, а дальше каждый действует по принципу «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

 

Еще один очень важный вопрос: чего же хотят сами молодые люди? Каковы их жизненные приоритеты? Все ли знают абсолютно точно, что им нужно в жизни? Опрос, проведенный среди студентов 2-го курса факультета рекламы и пиара частного московского вуза, дал практически однозначный ответ: все хотят много зарабатывать и иметь интересную работу. Ответы достаточно просты и объясняют популярность некоторых профессий, чье предложение на рынке явно превышает спрос. Проблема в том, что в современной России не ведется никакой пропаганды честного добросовестного труда. В итоге жизненно необходимые, приносящие огромную пользу стране профессии стали не популярны в силу невысокой заработной платы и низкого социального престижа. Вот и получается, что у нас все хотят быть артистами или сидеть в белых рубашках в офисах, а не возиться с орущими учениками в классе, толпами пациентов в поликлинике или стоять в цехе у станка. Все хотят быть успешными.

 

Говорит о молодежи заместитель гендиректора столичного предприятия пищевой промышленности Вера Кузнецова: «Современные молодые люди слишком амбициозны. У них, как правило, завышенные требования к условиям труда и заработной плате. По моим наблюдениям, они, как правило, не соглашаются на испытательный срок и не желают получать небольшие деньги, даже с перспективой роста. Они хотят всего сразу и много, не понимая, каких затрат стоит одно их обучение в стенах предприятия». Директор по персоналу крупной фирмы, специализирующейся в области средств связи, Марина Рыбакова излагает свое видение проблемы: «Почему работодатели не заинтересованы в приеме на работу молодых специалистов? Причина в том, что в молодых нужно вкладывать средства, а отдачи никакой. Эффективность работы низкая, затраты большие». Большинство опрошенных работодателей сходятся во мнении: хороших специалистов среди обладателей свежих вузовских дипломов мало. Текучка среди них большая, поскольку они в первые годы находятся в бурном поиске, высматривая место получше – престижное и с большей зарплатой. Словом, молодые специалисты экономически невыгодны.

 

Так что же делать? Как помочь себе и своим детям найти свое место в жизни? Прежде всего, необходима помощь в профориентации детям. Проведенный опрос десятиклассников двух общеобразовательных школ – в центре и на окраине Москвы – показал, что им катастрофически не хватает помощи взрослых в выборе сферы деятельности. Подростки рассказали про то, как в их школах проводилось мероприятие под названием «урок профориентации». В ходе «урока» старшеклассники ответили на пару общих тестов, которые совсем не помогли прояснить ситуацию. «Вот если бы кто-нибудь сел рядом и целый урок расспрашивал о моих предпочтениях и интересах, о моих хобби, рассказал бы о разных профессиях, помог бы выбрать такую, чтобы мне она была интересна с учетом всех моих увлечений», – заметил десятиклассник Денис. Остальные согласились с тем, что такой индивидуальный подход помог бы многим из них разобраться в себе. Среди опрошенных только трое знали точно, чего хотят – да и то, не они, а родители определили их будущее и устроили детей на соответствующие подготовительные курсы. А вот остальные жаловались на то, что хоть до окончания школы времени осталось мало, определиться не то что с вузом, но и со сферой деятельности они не могут! Пока для них достижение будущего видится коллизией из русской сказки под названием «утро вечера мудренее»: заснуть вечером бедным и несчастным, чтобы наутро проснуться богатым и счастливым. Кто же объяснит этим детям, что чем бы ты ни занимался, начиная со школы, нужно стараться изо всех сил стать хорошим специалистом – только тогда ты всегда и везде будешь нужен? Пока, судя по всему, ни семья, ни школа этого не делают. Кто же в этом виноват? Как не вспомнить в связи с этим слова Европейской хартии: если в образовании есть проблемы, то это не проблемы образования. Это проблемы общества в целом.

 

 

В 90-е годы, когда все разваливалось, крепко досталось и гражданской авиации. Количество рейсов и самолетов резко сократилось. Много летчиков оказалось не востребовано. Высококлассные специалисты вынуждены были менять профессию. Кризисные годы, слава богу, проходят, и авиакомпании столкнулись с другой крайностью – дефицит кадров. Последнее время нашим летчикам приходилось учиться летать на западных самолетах в Европе. Теперь и это уходит в прошлое. 11 марта, впервые за долгие годы, в России открылась новая авиационная школа. Рассказывает газета «Московский Комсомолец» от 15 марта в статье «Улетные кадры решают все».

 

«Мы создаем эту школу не только для себя, – говорит генеральный директор ОАО «Аэрофлот» Виталий Савельев. – С 2013 года планируется начать готовить летные экипажи для других авиакомпаний России. Потребность в пилотах постоянно растет. В целом отрасли не хватает порядка 800 пилотов ежегодно. К 2015 году, если ничего не изменится, дефицит достигнет 1000 пилотов в год. В первую очередь планируем обучать пилотов на самолеты Airbus А320, в нашей компании таких машин порядка 70. В дальнейшем курсанты будут учиться летать и на других самолетах, включая Sukhoi SuperJet-100».

 

Приниматься в школу будут лица не старше 35 лет, имеющие высшее авиационно-техническое или техническое образование. Полный курс обучения будет состоять из двух этапов. Первый – учеба в течение 1,5 лет в Ульяновском высшем авиационном училище гражданской авиации. Второй – обучение в течение 6 месяцев в Авиационной школе «Аэрофлота». Выпускники получат удостоверения коммерческого пилота. Курс обучения будет платным. Примерная стоимость – 27 тысяч долларов. С курсантом в самом начале заключают контракт; согласно документу, после выпуска он будет возвращать долг в течение следующих пяти лет, работая в авиакомпании. Из каждой зарплаты будут вычитать определенную сумму.

 

Новая авиационная школа занимает весь верхний этаж офисного здания. Как в любом уважающем себя образовательном учреждении, все поделено на учебные классы. Только вместо грифельных досок и классических парт ученики постигают азы на различного рода тренажерах. «Здесь отрабатывается взаимодействие двух пилотов в процессе полета и управления самолетом, – говорит заслуженный пилот России, директор Авиационной школы «Аэрофлота» Станислав Тульский. – Это достаточно компактный тренажер, у него неплохая визуализация и компьютерное оборудование. Мы используем его уже порядка трех лет, раньше он стоял в другом месте. Летчикам после занятий на этом тренажере проще осваивать более сложные самолеты. Получается, это как бы первый этап».

 

В другом классе – уже не пилотская кабина, а копия пассажирского салона: здесь учатся бортпроводники. В авиационной школе бортпроводники осваивают премудрости сервиса. Как правильно подать еду, положить газету или убирать салон. Работники с гордостью отмечают, что это чуть ли не единственное место в мире, где для подобных занятий организован отдельный класс. В соседнем помещении – еще один тренажер для пилотов. На стене установлены плоские экраны, чувствительные к прикасанию. Они имитируют приборную панель. На настоящих пилотских креслах перед ними сидят ученики и под руководством инструктора изучают назначение тех или иных датчиков. Приборы имитируют настоящий полет. Механический голос по-английски называет высоту. «Здесь можно хорошо отработать навыки работы с навигационной системой, – говорит г-н Тульский. – Обучение проходит по специальным упражнениям. Курс на этом тренажере предусматривает 9 сессий, каждая по 4 часа. Это почти половина программы переучивания на новый самолет Airbus».

 

Самое приятное во всей школе – то, что она целиком создана отечественными специалистами. По словам работников, российские пилоты начали тренироваться в зарубежных центрах аж с 1991 года. Почти за 20 лет летчики посетили порядка 10 различных западных авиационных школ. Опыт набрали немалый. Все это позволяет обходиться без чьих-либо консультаций извне. Тренажеры, конечно, делаются «за бугром», но это больше вопрос к отечественной промышленности, а не к летным кадрам. «Когда к нам приехали представители компании Airbus, – рассказывает Станислав Тульский, – они были заметно удивлены нашим успехом и хвалили школу».

 

После 2,5-месячного курса подготовки в новой авиационной школе пилоты перебазируются в другое здание, где заканчивают обучение уже на полных пилотажных тренажерах. Тех, которые досконально копируют самолет и процесс полета. Примерно через 3-4 месяца начнется подготовка пилотов для самолета Sukhoi SuperJet. Пока все нужные тренажеры еще на заводе, будущие инструкторы осваивают новую машину напрямую, то есть летают на настоящем самолете каждый день. Особое внимание в школе уделяется безопасности. Абитуриенты перед началом обучения проходят серьезную проверку. К будущим летчикам предъявляются немалые требования. Кроме здоровья и подходящего возраста от них требуется английский язык на очень хорошем уровне. Зарубежных самолетов у нас немало. Да и на «Сухом» заграничных комплектующих множество, не говоря уж о тренажерах. Так что иностранным языком пилот начинает пользоваться уже в начале обучения.

 

Пока подобная школа в нашей стране одна. Но авиаперевозчикам требуется все больше и больше сотрудников. Не исключено, что в обозримом будущем появятся и другие аналогичные образовательные учреждения. Кто знает, может быть, лет через десять в нашей стране начнут обучаться пилоты гражданской авиации из других стран.