Обзор российской образовательной прессы

 

«Родители школьников будут знать, за что они платят учителям» – заметка с таким названием опубликована в газете «Новые Известия» от 11 марта. Руководитель департамента образования Москвы Исаак Калина посоветовал окружным управлениям образования максимально привлечь родителей к общественному управлению школами, обеспечить открытость при принятии решений о расходовании их «пожертвований» учебным заведениям, а также вывешивать финансовые отчеты на сайтах образовательных учреждений. Такие поручения прозвучали в связи с проведенным на сайте департамента опросом об участии родителей в финансировании школ.

 

По данным департамента, более 93% родителей оказывают ту или иную помощь школам, в которых учатся их дети, причем больше половины из них (53%) не участвуют в планировании того, как на деле будут тратиться добровольные пожертвования. А 40% пап и мам не получали даже никаких отчетов о расходовании внесенных средств. И это неудивительно: как пояснил президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков, по закону администрации школ не должны ни перед кем отчитываться о поступивших добровольных пожертвованиях.

 

Материальная помощь школам – это практически узаконенная коррупция, но у этой проблемы глубокие корни. По данным г-на Комкова, на финансирование образования в России идет 3,5% ВВП, ведущие европейские страны расходуют на эти цели 7–8%, а в Южной Корее, например, на образование тратится четверть ВВП. «Школы в России тотально недофинансированы, и зачастую, чтобы обеспечить достойный уровень образования, вынуждены побираться, – сетует Сергей Комков. – Другое дело, что зачастую они устраивают обязаловку: неси деньги, если не хочешь, чтобы у твоего ребенка были проблемы». В этом свете совсем по-другому смотрятся данные департамента о том, что 83% родителей убеждены, что они могут и должны оказывать помощь школам. Скорее уж – вынуждены. Правда, есть на этот счет и другое мнение. «Нужно объяснять родителям, что они не обязаны платить школам, – говорит зампред комитета Всероссийского общества защиты прав потребителей образовательных услуг Виктор Панин. – Средств, которые выделяет государство, должно хватать, если их правильно расходовать. Можно выделить и 10% ВВП, но какой от этого прок, если 8% будут украдены».

 

 

Проблема смертности на школьных уроках физкультуры остро стоит в России уже не первый год. Все инциденты похожи. Возникает вопрос: почему при ежегодных медосмотрах врачи не могут выявить группы риска? Насколько эффективна диспансеризация – об этом пишет газета «Московский Комсомолец» от 11 марта в статье «Рок физкультуры».

 

«Мы проводили исследования, насколько совпадают знания родителей о болезнях собственного ребенка с показаниями в медицинских школьных картах. Мониторили около 2000 российских средних учебных заведений. Раздавались анкеты с вопросами. Оказалось, что близкие родственники намного лучше знают о здоровье своих детей, чем профессиональные медики», – удивляется замдиректора Института возрастной физиологии РАО Татьяна Параничева. Именно по этой причине не совсем здоровому ребенку даются сильные нагрузки. Школьная медсестра не всегда знает, что можно, а что нельзя конкретному ученику. И тем не менее родители тоже виноваты – умалчивают о болячках детей. «В первоначальном смысле диспансеризация школьников – прекрасная, полезная вещь. Она экономит средства родителей, время, позволяет следить за здоровьем своих детей. Но ее смысл исказился до безобразия. В этом часто виноваты и родители, которые при поступлении ребенка в школу говорят знакомой медсестре, чтобы та не писала все болезни собственного чада. И что в итоге? Ничего хорошего», – говорит Татьяна Михайловна.

 

Формальность диспансеризации – еще одна из озвучиваемых причин детских смертей. Медосмотры проводятся для галочки, через серьезные обследования дети не проходят. «Так, например, в сельские школы выезжает специальная бригада медиков. Но полного обследования она, конечно, провести не может. Все поверхностно и на уровне «посмотрели – проходите дальше». Так разве порок сердца или опухоль можно увидеть? Аналогичная ситуация не только в деревнях, но и в городах. Бывает и такое, что при отсутствии врача осмотром занимается сестра», – высказывает свое мнение представитель образования Курской области Марина Иванова.

 

Свое мнение высказал и помощник уполномоченного по правам ребенка в Москве Шамиль Амиров. «Уровень медицинских осмотров все же упал. Играют свою роль профессионализм, подготовленность врачей, отношение к собственному делу. Так, например, в моем детстве наш школьный врач знал про нас все. Сейчас я очень сомневаюсь, что нынешние врачи знают обо всех болячках своих подопечных. Во-первых, болезней стало больше – ухудшилась экология, дети стали чаще болеть. Во-вторых, отношение изменилось. Диспансеризация не должна быть формальностью».

 

 

Споры в вузах лучше всего решать, не прибегая к помощи деканата. В противном случае придется запастись терпением и поддержкой однокурсников, считает газета «Труд» и публикует 10 марта статью «Вы мне не нравитесь, вы отчислены». Во время учебы студенты сталкиваются как минимум с 30 различными преподавателями. Если отобрать случайным образом три десятка людей, то вряд ли даже у самого дружелюбного человека сложатся со всеми хотя бы нейтральные отношения.

 

Логично, что и в университете у студентов бывают преподаватели, с которым отношения не сложились. В целом это нормальная ситуация – никто не ангел. Однако в университете подобная ситуация может стать критичной для учащегося, ведь традиционно в России студенту крайне сложно защитить свои права. Это отголоски восточной, византийской культуры преподавания, где учитель возводился в ранг непререкаемого авторитета. Рычаги защиты у студента существуют, хотя ими пользуются нечасто.

 

В первую очередь не стоит забывать, что преподаватель – тоже человек и иногда откровенный разговор будет ему приятнее, чем выученный билет. Попытайтесь наладить контакт с профессором, объясните ему, почему считаете претензии к вам необоснованными, выясните, что не устраивает его. Возможно, преподаватель взъелся на вас не на пустом месте, а имеет на то веские причины. Предупредите учителя, что знаете свои права и готовы их отстаивать. На этом этапе обычно решается большинство споров. Ведь преподаватели не меньше студентов отвыкли от того, что последние готовы добиваться справедливости. Немногие профессора знают реальную процедуру смены преподавателя на экзамене, поэтому скорее предпочтут не связываться с особо настойчивыми студентами, чтобы не усложнять себе жизнь. В любом случае попытайтесь разрешить конфликт полюбовно, ведь вы ничего не теряете. Прибегнуть к более жестким мерам вы всегда успеете. Как известно, лучший способ победить в войне – избежать ее. Кроме того, решать вопрос через голову преподавателя просто неприлично. Вы не обязаны уведомлять об имеющихся у вас претензиях, но, чтобы не пошла дурная слава, лучше поступать по-человечески. Иначе вам придется проходить через эту процедуру на каждом экзамене.

 

Ссору не удалось решить полюбовно, и профессор по-прежнему ропщет, собираясь заняться вашим отчислением? В этой ситуации вам прямая дорога в деканат. Каждый студент имеет право на замену преподавателя, если считает, что его знания были оценены неадекватно. Университет предоставит для сдачи другого профессора или даже соберет специальную комиссию. На этом этапе вас поджидает масса подводных камней. Во-первых, теперь вам точно придется знать все назубок. Любой другой преподаватель будет считать, что раз уж студент устроил разборки в деканате, значит, было из-за чего, и его знания действительно достойны блестящей оценки. Требования к вам будут предъявляться повышенные, комиссия даже не будет отдавать себе в этом отчета. Во-вторых, почти наверняка вам придется пересдавать предмет профессору или доценту той же кафедры, к которой относится и преподаватель, который вас невзлюбил. Очень вероятно, что эти два человека как минимум знакомы, возможно, хорошие приятели или даже друзья. А если даже и не знакомы, то свое дело может сыграть обычная преподавательская солидарность. В любом случае легкой жизни не будет. В-третьих, в небольших вузах может просто не оказаться человека, способного принять у вас экзамен. Тогда «хвост» будет на вас висеть, пока университет не найдет подходящего профессора. Если проблемный предмет оказался экзотическим, вроде религиоведения, вы будете ожидать пересдачи на протяжении нескольких месяцев. В этой ситуации лучше всего заручиться поддержкой однокурсников, чтобы не остаться одному против деканата. Лучше всего найти товарищей по несчастью и подать заявление на смену преподавателя вместе. Во-первых, вам будет проще доказать свою правоту и добиться пересдачи с новым профессором, во-вторых, вряд ли преподаватель готов пойти на отчисление нескольких студентов.

 

Как не стать жертвой профессора? В первую очередь попытайтесь решить проблему в личной беседе.

Не стесняйтесь подавать заявление на замену преподавателя, даже если до вас этого никто не делал.

Заручитесь поддержкой однокурсников – они должны быть готовы подтвердить ваши слова. Учтите, что новый профессор, возможно, будет принимать экзамен строже старого.

 

 

Состоялось очередное заседание Экспертного совета по законодательному обеспечению образования при Комитете Совета Федерации по образованию и науке, которое провел заместитель председателя комитета Сергей Щеблыгин. О новых стандартах для старшей школы парламентариям рассказала представитель Министерства образования и науки Елена Низиенко. Подробности – в статье «Потускнело золото медалистов», опубликованной в «Парламентской газете» от 11 марта.

 

Первый заместитель председателя Комиссии Совета Федерации по вопросам развития институтов гражданского общества Александр Починок подошел к новым образовательным стандартам с точки зрения преподавателя. «Я являюсь главой попечительского совета университета, где учатся около 100 тысяч студентов. Качество подготовки тех, кто приходит в вуз, заметно падает. Не являются исключением даже работы золотых медалистов. Это говорит о том, что изменять образовательные стандарты необходимо», – сказал он. Однако тот вариант, что предлагает Минобрнауки, он оценивает скептически: «Большие опасения у меня вызывает предмет «Россия в мире». Что понимают авторы стандарта под «национальными интересами России»? Наша страна – многонациональное государство, и интересы могут быть только многонациональными. Как этот предмет будут преподавать, например, в Дагестане или Чечне?» Однако интерес парламентария так и не был удовлетворен. Также ему не удалось узнать, где можно ознакомиться с программой этого предмета и результатами преподавания в «пилотных» школах. Не устроили Александра Починка и стандарты по экономике. Вместо того чтобы давать детям представление о том, что такое налоги, пенсии, банковская система страны, программа грешит довольно расплывчатыми формулировками.

 

«Досталось» и такому предмету, как физическая культура, которому в новых стандартах уделяется повышенное внимание. Почти 30 процентов учеников имеют сегодня освобождение от этих уроков по состоянию здоровья, заметил депутат Законодательной думы Томской области Игорь Чернышёв. Еще в пяти процентах россий­ских школ внедрять новые стандарты физического воспитания будет попросту негде – там нет спортзалов. Одно из нововведений предлагаемых стандартов – право выбора. Ученики старших классов должны в обязательном порядке изучать 10 предметов. Среди них – математика, русский язык. Однако сложность программ будет различной. Не всем ведь в дальнейшем понадобятся основы математического анализа, кому-то вполне хватит базовых знаний по русскому языку и литературе. Школьники сами станут решать, на каком уровне изучать эти предметы.

 

Беда в том, что только 15 процентов ребят четко понимают, куда они хотят поступить после школы, остальные же подают документы сразу в несколько вузов, причем часто различного профиля. Свобода выбора нужна не всем, считает Александр Починок. А вот знания по русскому языку, математике, литературе, истории еще никому не помешали. Введение специализации в старших классах не должно сужать границы знаний. Конечно, специализация и работа в маленьких группах более эффективна, но такие благие пожелания всегда нужно соотносить с бюджетными возможностями. «Мы не просчитали новые стандарты экономически. Та вариативность, что вы предлагаете, выльется в значительное увеличение финансирования», – отметил парламентарий. Во что это обойдется отдельному региону, посчитали в Томской области. По словам Игоря Чернышёва, им потребуется более одного миллиарда рублей для приведения учебных учреждений области в соответствие с новыми стандартами. Для их реализации нужны не только деньги, но и учителя. Сегодня средний возраст педагога – 50 лет. Несмотря на то, что вводится новая система оплаты труда, выпускники педагогических вузов по-преж­нему не спешат работать по профессии. Поэтому нужно не только менять стандарты, но и повышать социальный статус учителя.

 

Нарекания члена Комитета по образованию и науке Валерия Сударенкова вызвал сам текст проекта стандартов. Он полон расплывчатых формулировок, завышенных требований и заведомо недостижимых стандартов. Не одобрил парламентарий и содержание. «Школьная программа обучения насчитывает примерно 11 тысяч аудиторных часов. В стандарте следует прописать, что должны изучить школьники за это время: по предметам, тематике, объемам», – считает парламентарий. Прежде чем вводить новые стандарты образования повсеместно, он предложил провести эксперимент в городах различной категории, в сельской местности. Призывал не спешить и директор Института содержания и методов обучения Российской академии образования Михаил Рыжаков. По его словам, академия еще не одобрила эти новые стандарты, многие из которых не имеют обоснования и экспериментальной проверки.

 

 

МГУ им. М.В. Ломоносова занял 33-е место в новом престижном рейтинге World Reputation Rankings, составленном Times Higher Education, сообщает газета «Известия» от 11 марта в заметке «МГУ – на 33-м месте».

 

Каждую осень образовательное приложение к британской газете Times публикует рейтинг мировых вузов (World University Rankings), где учитываются такие показатели, как уровень образовательных и исследовательских программ, цитируемость научных статей, количество иностранных студентов и специалистов и т.д. Репутационные оценки, которые дают университетам ведущие ученые и преподаватели, являются одним из слагаемых общего рейтинга мировых вузов, однако теперь решено публиковать их в качестве отдельного приложения к рейтингу.

 

В его составлении участвовало 13,5 тысячи ученых из 131 страны, за плечами каждого из которых в среднем по 16 лет научной карьеры и 50 опубликованных работ. И вот в этой новой градации ведущий российский вуз занял высокое 33-е место из 100. Возглавил же репутационный рейтинг американский Гарвардский университет, который осенью занял верхнюю строчку и в главном университетском рейтинге World University Rankings. Компанию в десятке семи американским вузам составили британские Кембридж (3-е место) и Оксфорд (6-е место), а также Токийский университет (8-е место).

 

«Эта оценка университетов профессионалами мировой академической сферы, безусловно, более объективна, нежели ранее приводившаяся в некоторых рейтингах, – заявил ректор МГУ академик Виктор Садовничий. – Данный рейтинг еще раз подтвердил признанный факт высокого качества фундаментального образования в Московском университете и столь же высокую оценку передового уровня нашей исследовательской работы. Однако ресурс роста наших позиций еще имеется». Впрочем, по мнению ректора МГУ, рейтингование не стоит считать абсолютным способом оценки качества образования. «Мы приглашаем наших зарубежных коллег оценить качество образования в МГУ по спектру и характеру образовательных программ, по конкурентоспособности наших выпускников в высокотехнологичных сферах, по уровню оснащенности исследовательской базы и масштабу проводимых научных исследований», – предложил Виктор Садовничий.

 

 

Победитель районного конкурса «Учитель года» Светлана Макарова уже пятнадцать лет преподает в начальных классах новосибирской гимназии №5. Новосибирский пединститут к моменту его окончания Светланой Михайловной стал называться педагогическим университетом, а средняя школа №166, куда она пришла работать, получила статус гимназии. Как за это время успела поменяться роль учителя? Об этом – интервью под названием «Не только лень двигатель прогресса», опубликованное в новосибирской городской газете «Навигатор» от 11 марта.

 

«Не стала бы сравнивать учителя с дрессировщиком, скорее – с актером. До прихода в школу у меня был опыт публичных выступлений – занималась в театральной студии «Городок». От природы я больше человек замкнутый и застенчивый, нежели пламенный оратор. И одна из привлекательных особенностей театра – большое разнообразие средств для самовыражения на сцене. Сочувствие, сопереживание, ответственность – вот к чему приходит актер и на сцене, и в жизни. В этом смысле на меня очень сильно повлияла роль Акелы из «Маугли». Мой персонаж, волк, предлагал свою жизнь в обмен на жизнь Маугли – среди людей сейчас редко встречается такое самопожертвование… Со временем я поняла, что мое призвание – быть учителем начальных классов. На сегодняшний день у меня три полноценных выпуска (когда ведешь ребят с первого по третий класс). Еще – и, кстати, тоже три года – занял декретный отпуск. Время летит быстро, моему первому выпуску уже вручили аттестаты. Хороший был класс, многие поступили в НГУ».

 

«Два предмета, вызывающие в начальной школе трудности, традиционны – это русский и математика. В диктантах всех поколений школьников встречаются и «дедский сад», и «лисопилка». Периодически провожу специальные занятия, на которых развиваем орфографическую зоркость и зрительную память. К сожалению, потребность в знаниях есть не у всех. Кто-то любит знания, а кто-то – хорошие оценки. Некоторым в школе вообще нравится только общаться со сверстниками. На мой взгляд, негативный образ средней школы создается искусственно. Наши средства массовой информации твердят: школа – это плохо, учителя – просто ужас… В результате у родителей возникает закономерное желание оградить чадо от «сплошного стресса». Многие папы и мамы считают, что лучше забрать ребенка из школы на домашнее обучение – мол, мы сами справимся, писать умеем – и ребенка научим. Но родители – не специалисты в сфере образования. Учитель и мама – разные социальные роли, совмещать их непросто. Кроме того, методика преподавания особенно важна именно для начальной школы. Надо знать, как правильно написать букву, чтобы это не сказалось ни на разборчивости почерка, ни на скорости письма».

 

«Отказываться от рукописного письма, от счета в уме нельзя ни в коем случае, эти процессы связаны с мышлением. Да, на калькуляторе считать легче. Но не стоит забывать, что любое упрощение – палка о двух концах. Приобретая одно, неизбежно теряем другое. Человек всегда стремился оптимизировать усилия, и в этом смысле лень действительно двигатель прогресса – но ведь к ней еще и мудрость должна прилагаться! С бухты-барахты лучше соображать не станешь, мозги надо развивать. А то ведь и до госпожи Простаковой недалеко, не понимавшей, зачем знать географию, если есть извозчики. У многих сейчас негативная эмоциональная реакция на слово «дисциплина». В моем понимании дисциплина связана прежде всего с культурой поведения, когда ребенка удерживают не внешние запреты – именно этому надо научить. В школе беседую с детьми о том, что можно и что нельзя; есть и другие педагогические приемы. Но если дома ребенку все дозволено, то школа идет вразрез с семейным воспитанием. Единственный выход у учителя – найти общий язык с родителями. От воспитательной роли школа не отказывается. Дети занимаются в кружках, для них организуются экскурсии, поездки в театр. Но если ребенок уже в первом классе матерится в присутствии учителя, то никакие утренники не помогут. Реакция на сквернословие должна быть обязательно. Обычно я говорю: «Это грязные слова, их нельзя произносить никому и никогда».

Детское сквернословие – следствие глубоких социальных изменений в стране. Еще одно проявление общественного неблагополучия – детская агрессия. Ребята не умеют прощать. Чуть задели друг друга – сразу драка. Конечно, учитель в состоянии пресечь стычку, но это не решает проблемы в целом».

 

«Еще одна важная причина уменьшения влияния школьного педагога – исчезновение уважения к учителю. Некоторыми родителями, а значит, и детьми, преподаватель воспринимается сейчас как персонал сферы услуг. Учитель – не официант с указкой, хотя у него и стало меньше прав. Понятно, что рукоприкладство и оскорбления – это табу. Но ребенка уже не удалишь из класса, с недавних пор нельзя даже сделать запись в дневник. Когда у взрослого человека мало методов воздействия, дети начинают вести себя развязно. У учителя два достойных ответа: корректное замечание либо попытка переключить детское внимание. И, конечно, стараешься сделать урок интереснее. Несмотря на трудности, я очень люблю детей и свою работу. Дети – это благодарная публика, в начальной школе они так искренни! У малышей нестандартное мышление, с ними интересно работать и общаться. Зачастую учитель радуется успехам учеников больше них самих. Приятно видеть, как дети преодолевают трудности в учебе, как становятся друзьями, как класс превращается в коллектив. В эпоху «развитого индивидуализма» это не так легко».