В России, по разным оценкам, уже интегрировано в общеобразовательную школу около 40 процентов детей с отклонениями в развитии. Новосибирск в этом направлении находится на лидирующих позициях, сообщает газета «Вечерний Новосибирск» от 6 июля. Сейчас в Новосибирской области насчитывается около 12 тысяч детей с так называемыми специальными образовательными потребностями. Речь в данном случае идет не об инвалидах и не о коррекционных школах, а о детях с физическими и психическими отклонениями, например, слабослышащих, слабовидящих, имеющих легкие искривления позвоночника, отклонения в психическом развитии. В массовых школах специальных программ и методик для данной категории детей до недавнего времени не существовало. Два года назад в Новосибирской области была принята программа, в рамках которой несколько учреждений получили статус экспериментальных площадок, где исследуются проблемы интеграции детей с отклонениями в коллективы массовых школ.
«Проблема приспособления ребенка к коллективу является во многом еще не изученной, - говорит директор детского сада и завуч по дошкольному воспитанию школы N 4 Ольга Толокнова. - Сложность интеграции состоит в том, что воспитатели детских садов и учителя массовых школ не знают методик и технологий преподавания учебных дисциплин детям с отклонениями в развитии, в том числе с речевыми дефектами, с умственной отсталостью, слабовидящим и слабослышащим. Поэтому, прежде чем начать обучение таких детей, педагоги проходят соответствующие курсы подготовки, разработанные в институтах повышения квалификации работников образования».
Положительные же стороны интеграции проявляются в том, что дети со специальными образовательными потребностями не будут изолированы от общества и найдут свое место в коллективе сверстников. Еще не вполне ясны пути и формы интеграции, механизмы ее осуществления. Однако для специалистов уже сегодня совершенно ясно - коррекционно-развивающая работа с детьми, их «врастание» в коллектив должна начинаться в дошкольном, самом раннем возрасте, в период активного формирования познавательных функций и речи, через игру и общение со сверстниками.
Эксперимент продлится еще год-два, когда ученые и педагоги проанализируют все аспекты проблемы, сделают свои выводы и дадут рекомендации. Тем не менее на областной экспериментальной площадке на базе детского сада и средней школы N 4 уже имеются некоторые обнадеживающие результаты. Так, позитивным моментом является то, что дети еще в детском саду привыкают друг к другу и совершенно не обращают внимание на хромоту сверстника, ношение очков и т.п. Система выстроена таким образом, что будущий учитель первоклашек знает «своих» детей еще с детского сада, знает их индивидуальные особенности и соответственно выстраивает программу будущей работы с ними. Судя по итогам прошедшего учебного года, дети не только не делают различий между собой по физическим данным, участвуют вместе во внеклассной работе, но вполне успешно усваивают средний уровень школьной программы.
«Новые Известия»
В торжественной обстановке в мэрии российской столицы 25 отличникам из бывших республик Советского Союза вручили документы о получении среднего образования. Правда, никаких преимуществ при поступлении в столичные вузы эти «корочки» ребятам не дают. Они, как и все иностранные граждане, получить высшее образование в Москве смогут за деньги. Им проще уехать учиться за границу. Рассказывает газета «Новые Известия» от 5 июля.
Идея, как водится, была блистательной. Выбрать среди русскоговорящих школьников стран бывшего Союза лучших из лучших и предоставить им возможность получить хорошее среднее образование. Такое, которое не потребовало бы потом дополнительных занятий с дорогостоящими репетиторами. И чтобы сразу после обучения каждый из ребят мог прямиком поступить в престижный столичный вуз. С этой целью и было создано некоммерческое образовательное учреждение «Открытая русская школа» (ОРШ).
«Сначала планировалось, чтобы бригада наших преподавателей выезжала к ученикам в бывшие союзные республики, но потом мы от этого отказались, – говорит директор ОРШ Сергей Весманов. – Дети из тех социальных слоев, где престижен российский аттестат, к местным элитам не относятся. Родители оплатить поездку педагогов не смогли бы. Кроме того, по существующим в России законам, итоговая аттестация должна проходить в Москве, поскольку школа наша столичная».
В результате была выбрана дистанционная форма обучения. Ее схема проста: учебный курс по этой программе рассчитан на год и включает в себя 7 основных предметов: русский язык, математику, историю России, физику, химию, биологию, обществознание. Ученики получают по Интернету задания, учебные материалы и пособия, консультации педагогов. Затем они приезжают в Москву, где подтверждают знания, сдавая экзамены по 5 основным предметам.
Проект столичных властей стартовал три года назад. В «пробный» год счастливчиков из стран СНГ было всего семеро. Первопроходцы добирались в Москву за заветным аттестатом своим ходом. Один из них, юноша из Приднестровья, даже нелегально пересек несколько границ и доехал до российской столицы автостопом. Московские чиновники были буквально потрясены его рвением к знаниям. Этим летом все прошло более спокойно и по-деловому – всем ученикам ОРШ были оплачены билеты на самолет туда и обратно.
Ребята и девушки из Армении, Азербайджана, Молдавии и Узбекистана сдавали экзамены в школе №548, которая считается одной из лучших в Москве. На торжественной церемонии вручения аттестатов с речью выступила Людмила Шевцова. «Вы для нас такие же москвичи, как и все 82 тысячи ребят, закончивших в этом году столичные школы», – заявила первый заместитель мэра.
Дети были счастливы, но праздник омрачал один факт: московский аттестат ребятам дополнительных преимуществ при поступлении в российские вузы не дает. «Я рад, что прошел обучение по программе «Московский аттестат», –– сказал «НИ» Ильмар Джапаров из Бишкека. – Уверен, что полученных знаний хватит, чтобы поступить в МГИМО. Но только я не знаю, смогут ли мои родители оплатить это обучение». Что делать, российская высшая школа уверенно встала на путь коммерциализации. Уже этим летом 50% московских школьников не хватит бесплатных мест в столичных вузах. Что тогда говорить об иностранцах, хоть и русскоязычных?
«Московский Комсомолец»
Театр начинается с вешалки. А вступительная кампания — с приема и оформления документов. И уже на этом этапе могут ущемлять права абитуриентов – предупреждает газета «Московский Комсомолец» от 8 июля.. Например, просят сдать деньги на подготовку документов. Берут где 50, а где и все 400 рублей с носа. Имейте в виду: государственным вузам выделяют средства на вступительную кампанию. Так что если в приемной комиссии госвуза вас встретят с протянутой рукой — дело явно не чисто.
Еще одно “кидалово” поджидает абитуриентов в самом начале их тернистого пути. Представьте: молодые люди сдали документы, даже поступили в вуз, отучились. А потом, к своему ужасу, выяснили, что их ждет не ценный диплом, а филькина грамота. В чем дело? Просто еще до подачи документов они не убедились, что кроме лицензии на право ведения образовательной деятельности у их альма-матер есть свидетельство о госаккредитации по выбранному направлению подготовки. Это свидетельство разрешает вузу выдавать документы государственного образца о высшем профобразовании. Не дали университету права готовить экономистов — значит, говорить о приеме на такое направление, мягко говоря, непорядочно. Но не все вузы следуют закону.
Иногда кажется: проще верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем иному балде стать студентом. Ан нет, глядишь — он и экзамены чудесным образом сдал, и студбилет получил. Просто в некоторых комиссиях попадаются “оборотни”, которые согласны хоть черта лысого зачислить, лишь бы деньги заплатил. Чтобы срезать абитуриентов-конкурентов, в ход идут разные уловки.
Аня поступала на факультет иностранных языков известного столичного вуза. Пришла узнать, как написала первый экзамен. И увидела, что ее баллы еле-еле тянут на школьную “тройку”. Сначала у Ани был шок. Потом она все-таки решила посмотреть, за что ей поставили “три”. “Если бы была “четверка”, — говорит Аня, — я бы, наверное, сразу ушла домой. Но на “тройку” я точно не могла написать. Я закончила школу с углубленным изучением английского. Целый год занималась с репетиторами!..” Когда Аня перевернула титульный лист — не поверила глазам. В заданиях действительно было много ошибок, исправленных красной ручкой, но... эту работу Аня не писала! Кто-то вложил в ее обложку чужие ответы. После перепалки с дамой из предметной комиссии Ане все-таки позволили перебрать работы остальных абитуриентов. И она нашла собственную. Без единой, заметьте, ошибки. И в обложке, подписанной той же рукой и теми же чернилами, что и подсунутые ей “труды”. Справедливость была восстановлена. А если бы от отчаяния абитуриентка уехала из вуза сразу?!
На устных экзаменах экзаменаторы должны строго придерживаться рамок школьной программы. Но иногда они задают вопросы на засыпку. Если ответа абитуриент не знает, есть смысл попросить показать эти вопросы в программе экзамена или записать их на листе устного ответа. Тогда на апелляции будет на что ссылаться. Как правило, апелляцию по письменному экзамену принимают в течение часа после объявления оценок, по устному — в день проведения экзамена. На апелляции абитуриента нельзя засыпать новыми вопросами, чтобы проверить его знания. Рассматривают лишь то, что он написал на экзамене. Зато если найдут не замеченные ранее ошибки — оценку могут снизить. Как правило, на апелляцию допускают родителей или опекунов абитуриентов, которым нет восемнадцати.
«Аргументы и факты. Семейный совет»
Дамоклов меч висит над российским образованием, считает Иван Мельников, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова. Для внесения в Государственную думу правительством РФ подготовлены предложения, кардинально изменяющие систему российского образования. «Перечислю основное из всего того, что не просто вызывает возмущение, но и рисует картину катастрофы для любого, кто понимает, как и за счет чего давала и еще дает результаты отечественная система образования,» – говорит Мельников на страницах газеты «Аргументы и факты. Семейный совет» от 6 июля .
Государство отказывается от гарантий. Из всего образовательного законодательства правительством предполагается вычеркнуть все нормы, касающиеся государственных обязательств в области образования. Прежде всего власть отказывается от организационной основы — Федеральной программы развития образования и от всех норм ключевой статьи 40 Закона «Об образовании», в которой говорится о государственных гарантиях приоритетности образования. Это значит, что если раньше государство законодательно гарантировало ежегодное выделение финансовых средств на нужды образования в размере не менее 10 процентов национального дохода, то теперь оно отказывается от этого обязательства.
Правительство выбивает из-под образования еще две очень серьезные опоры. Первое — это отмена гарантированной доли расходов, направляемой на финансирование образования, в том числе нормы не менее 3% расходной части федерального бюджета на высшее образование. Второе — отмена нормы, гарантирующей количество бесплатных мест в государственных вузах, — «не менее 170 студентов на каждые 10 тысяч человек». Эти нормы — не просто слова из закона. Большинство из них действительно работало. Так, например, существование нормы 170 студентов на 10 тысяч человек не только сохраняло доступность бесплатного высшего образования, но и позволяло из года в год добиваться увеличения количества бесплатных мест. В то же время те нормы, которые не выполнялись правительством, например, «не менее 3% на высшее образование», были серьезным механизмом давления на власть. Если еще в середине 90-х годов на высшее образование выделялось только 1,5% бюджетных расходов, то сейчас — больше 2,5%. И только настойчивая апелляция к закону позволила добиться этого увеличения.
Отказывая в поддержке системе образования в целом, государство своими экономическими новациями естественным образом подрывает и без того унизительное материальное положение работников образования. Из статьи 54 Закона «Об образовании» правительство выкидывает тезис о том, что минимальные ставки и оклады должны превышать уровень средней заработной платы в Российской Федерации. Из Закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» выбрасывается норма, что средние оклады для учителей должны быть не ниже средней зарплаты по промышленности, а для профессорско-преподавательского состава — в два раза выше средней зарплаты по промышленности.
В довершение уничижения социального статуса педагога власть отменяет для научно-педагогических работников право бесплатного пользования услугами лечебных подразделений вуза и вычеркивает гарантии финансирования из федерального бюджета условий для повышения квалификации.
Одновременно отдельный удар наносится по самым социально не защищенным педагогам — сельским учителям. Отныне работники образовательных учреждений сельской местности и рабочих поселков не будут пользоваться правом на бесплатную жилую площадь с отоплением и освещением. Логика предельно цинична: мы гарантий не даем, условий не обещаем. Хотите учить — учите. Но в темноте, в холоде — и лучше за свой счет. Вдобавок к этому правительство планирует и вовсе отменить целый Закон «О социальном развитии села», где установлена 25%-я надбавка к зарплате для сельской интеллигенции и других бюджетников, а также предусмотрены меры поддержки молодых специалистов. Теперь не будет ничего.
Обучающиеся, как и их преподаватели, также сполна почувствуют на себе нововведения. Изменения и дополнения в образовательные законы приводят к тому, что понятие «социальные льготы» превращается в «иные меры социальной поддержки». Да так, что в результате новая редакция статьи 50 Закона «Об образовании» исключает для обучающихся и воспитанников государственного или муниципального образовательного учреждения действующие нормативы стипендий, льготные и бесплатные питание и проезд на транспорте. Полностью лишаются права на бесплатный проезд иногородние студенты очной формы обучения и аспиранты государственных и муниципальных вузов. А ведь это право и так давалось только раз в год — и только «туда и обратно». Лишая обучающихся стипендиальных нормативов, льгот и зная при этом, что стоимость авиабилетов в два конца, например, на Дальний Восток, приблизительно равняется 800 долларам, правительство уверенно предлагает студентам и аспирантам платить такую сумму или выбирать себе вуз только по месту жительства. И при этом уже и новый министр образования и науки говорит, что не что иное, как Единый госэкзамен «улучшит доступ ребят из дальних районов к высшему образованию». Да эти ребята даже до Москвы не доедут, а если и доберутся, то жить им здесь будет не на что!
Нельзя обойти и еще одну важнейшую проблему. Если, с одной стороны, правительство лишает образование государственных гарантий, исключает все четко определенные нормы социальной поддержки работников образования и студентов, то, с другой — выбивает из-под образовательных учреждений небольшие, но все-таки существующие пока возможности для собственной экономической деятельности. А проще говоря, возможности, чтобы «выкручиваться» из того положения, в которое их ставит власть.
Редакция Закона «Об образовании», предложенная Минфином, запрещает образовательным учреждениям иметь собственные денежные средства, имущество и другие объекты собственности, переданные ему физическими или юридическими лицами в форме дара или пожертвования. Исключается из законов право на доходы от собственной деятельности и право использовать собственность для получения дохода. Так, по новой редакции законодательства образовательное учреждение больше не может быть ни арендатором, ни арендодателем. Между тем общеизвестно, что именно средства, получаемые за сдачу помещений в аренду, помогали и еще помогают многим вузам выживать. Зачем правительство идет на такой антиобразовательный шаг понятно: любая недвижимость — лакомый кусок, и получается, что власть не заинтересована, чтобы деньги от ее эксплуатации шли в экономику образования.
По новому законодательству учреждения дополнительного образования перестают считаться образовательными учреждениями — и государство отказывается от их финансовой поддержки. Словно от какого-то балласта, государство отказывается и от гарантий доступности образовательных услуг дошкольного образования. Парадоксально, но факт — одновременно правительство предлагает достаточное количество мер, чтобы серьезно усложнить жизнь негосударственным образовательным учреждениям. Они больше не будут пользоваться преимущественным правом на приобретение закрепленной за ними или арендуемой отчуждаемой государственной или муниципальной собственности.
Обучающиеся в негосударственных учебных заведениях, аккредитованных государством, лишаются всех имеющихся в законодательстве льгот. Ну и наконец, правительство показывает свое отношение к данному сектору, удаляя из Закона «Об образовании» слова о содействии со стороны государства созданию и функционированию негосударственных вузов. Можно по-разному относиться к негосударственному образованию, но очевидно одно: нельзя не думать о судьбе людей, получающих образование в этом секторе. И нельзя не видеть в действиях правительства желание сделать образование не просто платным, но реформировать систему таким образом, чтобы любое образовательное учреждение, в том числе платное, не смогло конкурировать с коммерческими структурами.
«В заключение напомню, -- говорит Иван Мельников: статья 7 Конституции гласит: «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». В послании Федеральному собранию президент не раз повторял о том, что образование должно быть «качественным и доступным». Подождем — и посмотрим во время голосования Государственной думы по предложениям правительства, насколько эти слова соответствуют действительности».
2004