Число загородных оздоровительных учреждений уменьшается весьма ощутимо: на сотню-полторы ежегодно, сообщает газета «Аргументы и Факты. Семейный совет» от 10 апреля. Между тем, ни о реконструкции, ни о строительстве новых объектов такого рода в самом первом распоряжении Михаила ФРАДКОВА в своей новой должности, посвященного как раз каникулам, даже не упоминается. Вот почему из почти двадцати миллионов российских школьников организованно отдохнуть этим летом смогут не более четверти.
Как и прежде, в первую очередь путевками должны быть обеспечены «дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации». По общепринятой практике к таковым относятся сироты и ребятишки, находящиеся под опекой. Далее идут дети работников бюджетных организаций и юные спортсмены. Только эти категории могут претендовать на стопроцентную оплату стоимости отдыха за счет бюджета Фонда социального страхования. Остальным соискателям лагерных мест компенсация может быть предоставлена в размере до половины стоимости путевки. А устанавливают ее органы исполнительной власти субъектов Федерации, исходя из фактически сложившихся цен.
Так, трехнедельная смена в Подмосковье начинается с 9 тысяч рублей, а в Краснодарском и Приморском краях — с 12 тысяч. Это хоть и не намного, но все равно дороже, чем в государственных детских оздоровительных и санаторных лагерях круглогодичного действия. Для них потолочная цена суточного отдыха, установленная распоряжением премьера, составит 400 рублей. Правда, сейчас еще можно найти путевки и по 5–6 тысяч рублей. По такой цене можно будет попасть в некоторые ведомственные лагеря, расположенные в Центральной России. Но обычно за такие деньги и смена бывает короче — не три, а две недели. Впрочем, никакая цена не гарантирует полноценного детского отдыха. Многие летние неприятности связаны с тем, что лагерный персонал, особенно на пищеблоки, набирается, что называется, с улицы. В итоге ни одно лето не обходится без «кухонных» ЧП. Но и при нормальных поварах дети зачастую набирают не столько здоровье, сколько вес. Из-за необходимости укладываться в смету приходится экономить на детском питании. Нет, с калориями там все в порядке. За этим следят строго. Только вот вместо свежих овощей, фруктов, соков, мяса и рыбы в меню преобладают каши, макароны, булочки и кондитерка. И это как раз в тот период, когда рацион должен быть насыщен витаминами и микроэлементами.
Есть проблемы с водой, и не только горячей, но и с качественной питьевой. По данным Госсанэпидемслужбы России наиболее неблагополучны в этом смысле Архангельская, Смоленская, Костромская и Омская области. Да и с банальной простудой не все так просто. Тот же источник утверждает, что в прошлом году какое-нибудь из острых респираторных заболеваний случилось с 12,4 детей из каждой тысячи лагерных отдыхающих. Причем львиная их доля связана с несоблюдением температурного режима в палатах. Попросту говоря, опять-таки из экономии, не топят, когда по ночам, особенно в первую и третью смены, бывает уже просто холодно. Хорошо, когда лагерь в лесу. Свежий воздух, птички поют. Но еще там же обитают и назойливое комарье, и совсем небезобидные клещи. Только вот так называемая «барьерная обработка» территорий, защищающая детей от этих напастей, из-за нехватки средств проводится от случая к случаю и не всегда в нужных объемах. А, между прочим, две трети наших лесных территорий относится к разряду энцефалитоопасных.
Особенно непросто тем семьям, где дети доросли до старшего подросткового возраста: 16–17 лет. Этих в отечественные лагеря уже не берут, «староваты». И к сельской бабушке их не особо заманишь. Для них местные власти в соответствии с распоряжением премьера должны обеспечить временные рабочие места. Иногда такое случается. Вот только попасть на них еще сложнее, чем в лагерь с полной оплатой стоимости путевки. Просто мест таких, даже временных, куда меньше, чем желающих их занять. Остается двор или какой-нибудь зарубежный вариант. Там возраст — не помеха. Но и цены начинаются от 500 евро. Столько стоит пара недель в трехзвездочном юношеском лагере в Болгарии или Турции. В Словакии или Польше за те же деньги ребенок может отдохнуть уже три недели, но в куда более спартанских условиях и, естественно, без теплого моря.
Нехватку мест в загородных лагерях пытаются восполнить за счет все тех же… школ. Из года в год правительство предписывает местной власти «развивать сеть оздоровительных лагерей на базе образовательных учреждений». И такие, именуемые городскими, лагеря действительно открываются. Только о каком полноценном отдыхе здесь может идти речь? Ведь ребенок, особенно маленький, в первую очередь должен отдохнуть от самой школы. А тут все те же стены и тот же двор. И те же занятия, только не на уроках, а в кружках, выбор которых особым разнообразием не отличается. Да еще тихий час. Многие родители и такой возможности радовались бы. Но вот только дети, исключая самых маленьких, от таких «радостей» отбрыкиваются любыми способами. И остаются дома. Точнее, во дворах, и уже не в школьных. И тогда подключается МВД, обязанное распоряжением премьера принимать меры по предупреждению детского дорожно-транспортного травматизма и создавать условия для безопасного нахождения детей на пыльных и загазованных летних улицах. Означает ли это, что милиция должна охранять шумно гуляющие по ночным переулкам подростковые компании от нареканий мирно засыпающих граждан? Или как? В общем вопрос надо решать, заключает газета. Не «дежурными» распоряжениями кабинета министров, а хотя бы передачей детям на лето загородных правительственных резиденций.
«Труд»
Зачем рижскому школьнику документ об окончании московского учебного заведения? Мотив понятен: с ним проще поступить в российский вуз, получить интересную профессию. Многим выпускникам русских школ Латвии в перспективе "светит" лишь работа в сфере обслуживания (продавцом, официантом, водителем такси), да и то при условии знания титульного языка. А молодому человеку, вознамерившемуся достичь высот в науках, "благожелатели" непременно посоветуют чуть ли не с детского сада начать читать, думать и фантазировать на чужом языке. В Латвии, правда, в последнее время стали открываться частные русскоязычные вузы, но за учебу там надо платить. О ситуации – газета «Труд» №068.
Директора русских школ стран СНГ и Балтии, Германии, Италии, Финляндии, Сербии и Черногории уже в третий раз приезжают в российскую столицу по приглашению мэрии, чтобы обсудить проблемы и перспективы гуманитарного сотрудничества, пропаганды русского языка и русской культуры. Руководитель Московского департамента образования Любовь Кезина, глава Департамента по международным связям Георгий Мурадов, представитель ЮНЕСКО Андрей Сорокин, президент Российской академии образования Николай Никандров с тревогой говорили о сокращении "пространства русского языка", о нарушении образовательных прав русскоязычного населения в отдельных государствах.
В беседе с корреспондентом "Труда" представитель департамента образования Рижской городской думы Елена Матьякубова призналась, что готова с полным пониманием отнестись к латышам, обеспокоенным национальным самосохранением, - ведь русскоязычное население составляет 36 процентов, а в крупных городах даже больше. Но путь, по которому идут при этом власти, представляется, мягко говоря, некорректным. Он прямо противоречит Конвенции о правах ребенка (кстати, ее подписали все страны СНГ и Балтии), которая гласит: первейшая цель образования - прививать ребенку уважение к родителям, родному языку и культуре.
«Вечерний Новосибирск»
Как следует из письма Владимира Алексеевича Даршина, в 2002 году его внучка, ученица пятого класса Полина Федорова, попала в группу, которая должна изучать немецкий язык. Класс, как топором, разделили на две половины: эта изучает немецкий, другая - английский. В том, чтобы перевестись в английскую группу, ей администрацией школы N 176 было отказано на том основании, что придут просить о переводе и другие «немцы». О развитии ситуации – газета «Вечерний Новосибирск» от 13 апреля.
Полине и ее маме предложили заниматься английским факультативно в коммерческой группе фирмы «Лабатон-класс», имеющей договор со школой. Юлия Владимировна, мама Полины, согласилась платить за обучение дочери 450 рублей в месяц. Но фирма с 2004 года подняла стоимость услуги до 750 рублей, а принять девочку в бесплатную английскую группу в школе опять отказались. Вот тут-то дедушка и не выдержал. Пошел по инстанциям, в школу, в «Лабатон-класс». Владимир Алексеевич в своем письме грозно обрушивается на администрацию школы и обвиняет ее чуть ли не в корыстной подоплеке договора с «Лабатон-классом». «Выходит, что школа что-то ОТ ЭТОГО имеет, а мы обязаны эту коммерческую услугу оплачивать... Нарушены права нашей внучки, ее лишили права выбора - это настоящая дискриминация... Куда мы только не обращались - реакции никакой... Убедительно просим вас, помогите нам, войдите в наше положение. Мы хотим, чтобы внучка учила английский язык бесплатно», - так заканчивалось письмо.
Первым делом газета решила связаться с и.о. директора школы Мариной Петровной Корневой и выяснить, так ли все происходило на самом деле, как изложено в письме Даршина. Оказалось - все правильно. Класс Полины поделили вне всякого принципа, как в старые добрые советские времена. Преимущество отдавали только тем из детей, кто до 5-го класса уже занимался иностранным языком, имел определенные знания и навыки. Таких детей оказалось немного, и в их число Полина не попала. Сейчас девочка учит немецкий по школьной программе и английский - в «Лабатон-классе». Занятия со своей группой фирма проводит в школе, после основных уроков.
Что касается договора с «Лабатон-классом», то это отнюдь не коммерческий, а обычный договор о сотрудничестве. По этому документу фирма обязалась создать в школе лингвистический центр, укрепить ее материально-техническую и методическую базу. (На самом деле фирмой к настоящему времени приобретен лишь ксерокс). «Мы даем ИМ возможность набирать детей и одновременно решаем свою кадровую проблему», - говорила Марина Петровна Коренева. По сути вопроса - о переводе девочки в бесплатный школьный класс, г-жа Корнева высказалась в том духе, что это представляет определенную трудность. Связана она с несовместимостью школьной программы и системы обучения в «Лабатон-классе». Придется, мол, девочку тестировать, и не факт, что она с этой задачей справится. На этом наш первый разговор и завершился. Заметьте: тот аргумент, что школьные группы укомплектованы и места для Полины нет, в комментарии Марины Петровны уже не звучал.
Из справки, выданной в НОУДО Школа «Лабатон-класс»: «Дана Даршину Владимиру Алексеевичу в том, что его внучка Федорова Полина, 12 лет, обучалась в данном учреждении в 2002-2003 и 2003-2004 учебном году на очной форме обучения, за период обучения было оплачено: 6940 (шесть тысяч девятьсот сорок рублей)». «Понимаете, материальный фактор важный, но не главный, -- говорит мама Полины. -- Даже при том, что я в разводе с мужем, а пенсия у родителей маленькая, мы могли бы напрячься и платить эти 750 рублей. Но если бы я видела результат - успехи Полины! А их за все время обучения в «Лабатоне» у нее нет. К тому же Полине тяжело изучать сразу два языка - слишком большая нагрузка. Конечно, мы хотели бы перевести девочку в школьный класс. Но это непросто».
Марина Береза, завуч «Лабатон-класса», представителей газеты встретила настороженно. «Мы никого не заставляем обучаться у нас, - говорила Марина Юрьевна. - Стоимость обучения увеличили с тем, чтобы привлечь и закрепить свои кадры. Вы ведь знаете, что учителей не хватает». По словам завуча, тестирование для Полины не должно составить труда: хотя программа «Лабатон-класса» имеет некоторые отличия от школьной, но не настолько, чтобы девочка не справилась. Другая информация об общем количестве обучающихся в фирме, зарплате преподавателей и количестве школ, с которыми «Лабатон-класс» заключил договора, оказалась засекреченной - «коммерческая тайна».
Работа журналиста подобна работе следователя, и цель - выяснить истину. В данном же случае важнее было не столько раскрыть механизм взаимоотношений между школой и фирмой, сколько помочь Полине и ее родным. С ощущением удовлетворения мы могли констатировать, что цели достигли. Настойчивые звонки и встречи корреспондентов газеты «Вечерний Новосибирск», как и упорство Владимира Алексеевича, привели к тому, что и. о. директора 176-й школы твердо пообещала не чинить никаких препятствий для Полины. В конце текущего учебного года девочка пройдет тестирование и в сентябре начнет занятия в школьной группе английского языка.
«Учительская газета»
Одно-два... три-четыре не слишком приличных словечка... Для некоторых родителей достаточно и одного, скажем, сверхпопулярного в народе слова «блин», чтобы начать бескомпромиссную борьбу за чистоту языка. Что важно помнить, вступая в этот «бой» со сленгом, крепкими и бранными словечками, да и просто глупостями, которые срываются у ребенка с языка? Бой, признаемся честно, с не слишком большими шансами на победу. Однако они все-таки есть, считает «Учительская газета» от 13 апреля.
Во-первых, вступая в бой со сквернословием, надо все-таки помнить: неприличные словечки — это отнюдь не самое ужасное из того, что ребенок может делать. Он так вам, возможно, и скажет: «Я не участвую в драках, не употребляю наркотики... Я что — даже ругаться не могу?» И, конечно, ребенок, который произносит плохие слова, — это не «плохой ребенок», а всего лишь «ребенок, который произносит плохие слова».Наверняка вы решите с ним «серьезно поговорить». Только не начинайте с запрета и осуждения. Начните с удивления. Просто спросите его, зачем он это делает. Это, что называется, хороший вопрос, если вы хотите инициировать серьезный разговор. На самом деле и ему, и вам крайне важно разобраться именно в этом: понять, зачем он это делает?Так уж вышло, что мы живем во времена, когда в моде сила, «брутальность» и поведение в стиле «мачо». Даже для девочек. Грубоватость, суровый стиль — многие его примеривают на себя, словно подготавливая себя к тому, что ждет вокруг. И громко произнося свои первые бранные слова, «наш малыш» с некоторым замиранием сердца всматривается в лица окружающих, стараясь уловить реакцию: «Ну что? Как я выгляжу? Подействовало на вас? Не мало?»
Понять, какое впечатление он произвел на окружающий мир, сейчас для него самое главное. Для того все и делается. Выглядеть ну если не самым крутым, то уж хотя бы не слабее, чем все остальные. В очень большой степени ребенок десяти-двенадцати лет даже не слишком волен в своих поступках: трудно бороться с модой, еще труднее сопротивляться среде. Как вы сумеете ему доказать, что произносить определенный набор бранных слов и фраз и «быть сильным» — это не одно и то же? Попробуйте объяснить, что, бранясь, он достигает скорее обратного результата. Хочет выглядеть сильным, а выдает свою растерянность и слабость.Скажите ему, что «быть сильным» — это уметь контролировать эмоции. Это уметь держать себя в руках, когда все вокруг жалуются. Находить решение, когда другие растерянны. Позитивно действовать, когда остальные выведены из равновесия. Вот что означает быть сильным. Вот тогда люди и говорят: это «сильный человек» или это «парень с головой». Если вы сумеете ему это объяснить, вас можно поздравить. В любом случае попытка разобраться в себе, в подоплеке своего поведения — это труд, который не пропадет даром ни для ребенка, ни для вас.
Подумайте вместе с самим ребенком о замещении. Известно, что у многих взрослых есть такие придуманные для личного пользования словечки, способные дать выход отрицательным эмоциям. Окружающим они кажутся просто непонятными, смешными или необычными и никого вокруг не оскорбляют. А суть их та же: освободиться от раздражения, гнева, состояния фрустрации. Дети, кстати, тоже часто придумывают свой язык, чтобы свободно общаться между собой, не опасаясь осуждения и наказания со стороны взрослых. Настаивая на том, чтобы ребенок отказался от слов и выражений, которые вас не устраивают, помогите ему найти альтернативный способ выражать свой протест, возмущение, негодование. Ну и, конечно, будьте сами для него образцом для подражания. Что говорить: время от времени почти никто не избегает крепких словечек. Однако если это с вами случилось в присутствии ребенка, с ним надо непременно объясниться.
2004