Недавно первый замминистра образования и науки Владимир Филиппов обозначил одно из основных направлений государственной политики в отношении российских вузов, сообщает «Независимая газета» от 2 апреля. По его словам, это направление заключается в уравнивании государственных и негосударственных высших учебных заведений в их правах. В частности, как заметил Филиппов, вузам должна быть предоставлена равная возможность для участия в конкурсе на размещение государственного задания и равный доступ в получении бюджетных средств.
Безусловно, деньги из бюджета будут поступать только к обеспечивающим действительно качественную подготовку специалистов. Именно поэтому должна быть стерта грань между понятиями «государственный» и «негосударственный». Вузы должны делиться на аккредитованные и не аккредитованные государством. А сама аккредитация становится эквивалентной качеству. По словам Владимира Филиппова, необходимо в связи с этим резко повысить требования к аккредитации и разработать критерии гарантий качества подготовки специалистов в негосударственных вузах. Распределение же бюджетных средств между государственными и негосударственными вузами станет реальностью тогда, когда в Бюджетный кодекс РФ будут внесены соответствующие поправки.
Сегодня численность негосударственных вузов достигает 600, и 390 из них имеют государственную аккредитацию. Новость, конечно, удивительна прежде всего тем, что в сущности меняет облик нашего высшего образования. Мы не смогли удержаться, чтобы не обсудить ее с ректорами наших ведущих государственных вузов. Что они думают об идее уравнивания в правах государственных и негосударственных вузов?
Игорь Федоров, ректор Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана: «Сама постановка задачи несколько неожиданна. В том смысле что, когда создавались негосударственные вузы, их основной задачей было: разгрузка госбюджета и увеличение доступности образования за счет тех слоев населения, которые в состоянии оплачивать обучение своих детей. Теперь речь о разгрузке госбюджета не идет, и задача уже ставится по-другому. В принципе можно рассуждать и так: если специалисты необходимы нашей экономике, то вузы, которые их готовят, могут получать деньги из бюджета независимо от их статуса. Но при этом очень важно соблюдать одно условие: должна существовать объективная и строгая оценка качества подготовки специалистов в этом вузе. Чтобы получение госзаказа не было результатом лоббирования, а было результатом объективной оценки качества тех специалистов, которых готовят в данном высшем учебном заведении».
Валерий Минаев, избранный ректор Российского государственного гуманитарного университета: «Совершенно очевидно, что идут поиски мер для снятия давления образовательной сферы на бюджет. Этой задаче посвящены многие элементы современной реформы образования. Распределение части бюджетных мест в негосударственные вузы во многом служит той же цели. Вряд ли эти высшие школы получат достаточное количество средств, в том числе на содержание и ремонт зданий и так далее. К сожалению, я не очень хорошо знаком с работой российских частных вузов. Однако теоретически могу предположить, что качество образования в лучших из них может быть высоким. Сегодня такие вузы могут согласиться на подготовку бюджетных студентов, нужных государству, главным образом не столько по экономическим мотивам, сколько по соображениям престижа. В будущем же государству, если оно рассчитывает на долговременные перспективы и сотрудничество с частными вузами, придется искать способы, чтобы заинтересовать их в совместной деятельности».
«Парламентская газета»
О высшем образовании в России – такова тема радиобеседы, записанной журналистами «Парламентской газеты» №1433 с ректором МГУ им. Ломоносова В.А. Садовничим. Предлагаем вашему вниманию некоторые отрывки из этой беседы.
«Как и во все времена, университеты хотят стабильности - от этого зависит их развитие. И, конечно, каждое государство, а для России это особенно актуально, должно ставить во главе угла своей политики поддержку образования и науки. Экономика, природные ресурсы, производительность - все это меняется и исчерпывается. А образование и наука - заделы на будущее, пласты, которые всегда обогащают. Когда стабильно материальное положение университетов, когда общество спокойно, образованию хорошо».
«На заседании Совета по науке при Президенте России, членом которого я являюсь, мне довелось делать доклад о состоянии российской науки, о сохранении ее кадров. На самом деле за последние годы наша наука понесла тяжелые потери. Статистика говорит, что половина ученых ушли либо в бизнес и сферу обслуживания либо уехали в другие страны, чтобы там устроить свою жизнь. Главные причины этой, как принято говорить, утечки умов - три неблагоприятных фактора. Первый - очень низкая заработная плата. Зная международные стандарты, даже не очень удобно называть ту сумму, которую получает наш ученый. Второй фактор - люди в России сейчас не могут решить жилищную проблему. К сожалению, у нас не создана система приобретения жилья через ипотечные кредиты, займы или каким-то другим способом. И человек уезжает за границу, чтобы заработать, вернуться и приобрести жилье. Наконец, третий фактор, который тоже отмечает статистика, - отсутствие в ряде научных учреждений современного оборудования и новых материалов. А если ученый не может работать на современном уровне, он едет туда, где этот уровень достаточен».
«Как скоро российские дипломы будут признаваться в Европе и в мире? Еще не было случая, чтобы выпускник Московского университета поехал работать в зарубежный университет и его диплом не был бы признан. Так называемая утечка умов - еще и показатель того, что образование в России на очень высоком уровне. Если бы в мире не признавали наше образование и наши дипломы, люди бы не уезжали. Однако существуют формальности. Но чтобы сравнить дипломы различных университетов, стоит просто посмотреть, какие курсы в каком объеме прочитаны. Так что большой проблемы нет. Сейчас, как известно, в Европе идет процесс интеграции и в экономике, и в политической сфере. Болонская декларация объединяет системы образования европейских стран. Конечно, возник вопрос, на каком уровне их объединять? Ведь у разных стран разные системы, менталитеты, духовные составляющие в образовании, разные культуры и разные потребности. Собственно говоря, вопрос в том, что взять за нижнюю планку. От чего отталкиваться, чтобы европейские системы образования были сравнимы, а дипломы признаваемы? Но я думаю, что и Болонская декларация не подразумевает, чтобы в образовании разных стран все было одинаково. Этого быть не может и не должно».
«Учительская газета»
От проблем высшего образования – к школьному. Как и любое другое обучение, изучение иностранного языка в школе должно быть правильно организовано, считает «Учительская газета» от 6 апреля. Что это значит? Прежде всего у ребенка должны быть выработаны те необходимые навыки, которые позволят ему быстро и эффективно усваивать информацию. Формирование таких навыков — процесс небыстрый и требует планомерной работы педагогов и психологов. Начальная школа — это тот возраст, когда мы должны показать ребенку, как сделать процесс усвоения школьной программы более легким и успешным. То есть мы должны научить его учиться.
Не секрет, что отсутствие желания учиться — одна из самых частых жалоб родителей. В случае иностранного языка ситуация только усугубляется. Если ребенок как-то внутренне согласен с тем, что «все должны уметь читать и писать», то почувствовать, почему ему так уж нужен этот английский язык, и тем более понять, что значит «это пригодится в будущем», 6-7 летний ребенок не в состоянии. Поэтому нужно постараться максимально приблизиться к созданию социокультурной среды страны изучаемого языка. Книжки — только в подлиннике, компьютерные игры — например, только на английском (мол, не перевели еще), театральная студия — тоже. Нужно обязательно постараться использовать все, пусть минимальные, возможности сделать язык «функциональным», поскольку наличие мотивации всегда положительно влияет на протекание всех других психических процессов — памяти, внимания, речи, а вот ее отсутствие успехи даже способного к языку ребенка может свести к нулю.
Обучение иностранному языку будет наиболее эффективным, если учитывать индивидуальные особенности ребенка. Известно, что изменение метода обучения и способа подачи информации может довольно сильно повысить объем запоминаемого материала, увеличить скорость усвоения информации и т.д. Знание о том, как именно работает мозг данного ребенка, может существенно облегчить жизнь педагогу. Ведь если мы знаем, в каком темпе ему нужно предъявлять информацию, как часто переключать с одного задания на другое, какие у него особенности работы зрительно-пространственной и слухоречевой памяти, сформированы ли те необходимые навыки, о которых говорилось выше, мы можем соответствующим образом построить программу обучения. Кроме того, эти особенности работы мозга можно использовать и для выбора иностранного языка. Например, если у ребенка хорошая память на зрительные образы, ему будет легче запомнить английские слова, которые в основном пишутся совсем не так, как слышатся.
«Известия»
Газета "Известия" пошла на интересный эксперимент: ее корреспондент провела собственный рейд по проверке школьной безопасности. Что из этого вышло – опубликовано в номере от 31 марта.
Поскольку все несколько сотен московских школ обойти невозможно, было решено действовать методом случайной выборки. Углубившись во дворы в районе метро "Красные ворота", затем - в центре района Митино, корреспондент "Известий" приставала к прохожим с вопросом: "Где здесь школа?" Обнаружив искомое, делала каменное лицо и устремлялась внутрь. После шпионских вылазок в пять школ в центре города и в пять на окраине стало понятно: все школы охраняются, только непонятно от кого.
«В школе № 613 солидная ограда и высокое крыльцо. За столом неподалеку от входа - средних лет дама в форме охранного предприятия. Решительным шагом вступая в вестибюль, жду сурового оклика. Тишина. Проводив равнодушным взглядом мою удаляющуюся спину, охранница погружается в журнал. Не спеша шатаюсь по коридорам, заглядывая в открытые нараспашку двери классов. В приемной директора несколько педагогов заняты увлекательным разговором. За четверть часа, что я провела здесь, никто не поинтересовался, что делает в школе совершенно посторонний человек. Точно так же, не оказав никакого сопротивления, "пали" школы № 1090 (охранник был занят разговором с юной учительницей), № 1191 (мужчина в форме потерялся в толпе родителей, заполонивших вестибюль), находящиеся там же».
«В следующий школьный вестибюль (№ 1227) вступаю со смутной надеждой: как-никак школа с углубленным изучением английского языка - здесь с охраной наверняка строже. Несколько ступенек вниз, натыкаюсь на молодого рослого охранника. Он возится с ключами, запирая кладовку, не замечая входящих. За несколько минут обнаруживаю в школе уборщицу, парочку кокетничающих старшеклассников и бесхозные мешки с физкультурной формой, валяющиеся в коридоре. На выходе наблюдаю, как охранник все-таки остановил подозрительную, с его точки зрения, женщину. "Да я родительский комитет!" - на ходу отбивается та и поднимается выше».
«397-я школа - новенькая, после капитального ремонта, с выложенными свежей плиткой полами и жалюзи на окнах. При входе на стульях чинно сидят мамы и бабушки, сверля взглядами молодого человека в форме. Молодой человек думает о своем и на мое появление не реагирует никак. Совершенно растерявшись, направляюсь в 179-ю, что прямо напротив Государственной думы. Вызывающе глядя в глаза седому мужчине в форме, сидящему за столом напротив входа, топаю напролом. "Вы за ребенком? - с надеждой спрашивает тот. - Ну проходите". Наконец-то - так счет школ, где меня хотя бы спросили, зачем я иду, открылся. В их числе оказались 1192-я (девушки за столиком строго окликают каждого входящего) и 1747-я (охранник выбрал пост прямо напротив входа)».
«Приют измученной душе нашелся только во французской гимназии № 1225. В предбаннике, увешанном номерами счетов для пожертвований пострадавшим от терактов, привычно топтались родители, даже не пытаясь прорваться внутрь. В запертую на замок дверь пришлось стучаться минут пять, пока глазок на ней не потемнел и не появился пожилой гражданин в черной униформе. Придирчиво выспросил, что мне нужно, потребовал паспорт, записал его данные в журнал и, заперев дверь, проводил к секретарю. Потом, встав поперек открытой двери, тщательно просеял всех желающих войти и выйти».
Итог эксперимента таков: из десяти школ попасть не удалось только в две, в трех пришлось придумать "легенду", в пяти вход оказался свободен. Выводы из журналистской микроинспекции неутешительные. Первый: в половине школ охранниками работают люди либо крайне деликатные, либо очень неразговорчивые. Спрашивать о том, зачем совершенно посторонний человек идет в школу, они либо робеют, либо ленятся. Чтобы прорвать этот "заслон", нужно как минимум не смотреть им в глаза, максимум - сказать "здравствуйте". Второй: шанс обнаружить более или менее качественную охрану выше в гимназии или школе "с уклоном". Третий: и в центре, и на окраинах Москвы школы охраняются одинаково плохо. При том, что ежемесячно каждый из родителей сдает 40-50 рублей на охрану, а среднее охранное предприятие получает в месяц в каждой школе не меньше 20 тысяч рублей.
2004