Обзор российской образовательной прессы

"Вечерний Новосибирск"

Газета "Вечерний Новосибирск" от 2 октября публикует поздравления учителям от Городского Совета депутатов.

"Дорогие наши педагоги! В эти дни вас согреет особенное тепло, идущее от букетов цветов, добрых улыбок, сердечной благодарности и искренних пожеланий здоровья и успехов. Все это для вас - наших мудрых, справедливых, внимательных и неутомимых.

От ваших уроков - уроков Знаний и Жизни - зависит то, каким наш город будет завтра. Ваши выпускники придут на производство, станут строителями, предпринимателями, художниками, спортсменами и, конечно же, продолжат ваш подвижнический труд у школьной доски, над тетрадями учеников.

Мы постоянно держим на контроле финансирование заработной платы педагогических работников. Отстаиваем увеличение муниципальных надбавок, выделение средств на питание детей и капитальный ремонт зданий. Именно на обустройство школ многие депутаты потратили часть средств из своего фонда, предназначенного для исполнения наказов избирателей. Почет и уважение тем, кто учит и воспитывает наших детей, наполняет любовью и заботой наши школы. А мы постараемся, чтобы там всегда было спокойно и безопасно.

Пусть в вашей жизни будет много счастливых дней и профессиональных побед! Пусть жизнелюбие и оптимизм живут в вашей душе долгие годы! Здоровья! Успехов! И признания!"

"Труд"

Второклассница Наташа не знает, что такое подсказки. Она никогда не получала строгих записей в дневник за разговоры с соседкой по парте и никого никогда не дергала за косички. Дело в том, что Наташа Шувалова - единственная ученица начальной школы села Никульское Коломенского района Подмосковья. В этом году первый звонок в День знаний прозвенел только для нее. Рассказывает газета "Труд" №081.

Занятия в Никульской школе строятся, как везде, - математика, перемена, русский язык, перемена, чтение, перемена, игры... Но все-таки уклад здесь особый: дух домашний, теплый. К девяти утра заботливая нянечка, она же истопник и повар Ольга Светличная накрывает завтрак. На столе йогурт, глазированные сырки, чай. К завтраку наведывается жеманный кот Василий. А провожает Наташу с занятий до самого дома дворняга Пудик. Девочка дружит с животными - разговаривает с курами, гоняет приставучего индюка. А с кем еще дружить?

С виду это обычная сельская школа. Два раскидистых дерева и пара колонн в стиле советского классицизма осеняют вход в одноэтажное строение. Три комнаты бывшего здания сельсовета - столовая, тренажерный зал и уютный класс на десять парт с приемником и стереопроигрывателем - отданы в полное распоряжение Наташи. Мелодичный колокольчик на столе учительницы возвещает об окончании и начале урока. Мы пришли в школу на урок "Мир вокруг нас". Веселая белокурая девочка с удовольствием демонстрирует свои тетрадки, альбомы, учебники. "Двоек" Наташа не получает, потому что обязательно готовит все задания: ведь ее спросят на каждом уроке.

Местная школа в следующем году отметит свое 120-летие. В большой папке хранятся фотографии почти всех выпусков. На дореволюционных снимках с учениками и преподавателями - худощавый пожилой человек в пенсне. Это попечитель школы - земский врач Модест Лазовский. Он жил в Коломне, помимо врачебной практики, владел кирпичным заводом, бесплатно лечил бедняков, помогал сельской школе. Подарил ученикам проектор, чтобы смотреть различные картинки, также оплачивал школьные обеды и ремонт здания.

Нынче попечителей школ днем с огнем не сыщешь. А многие книги и наглядные пособия учительница покупает на свою зарплату. О компьютере она даже не мечтает, а вот "видик" и телевизор очень нужны - смотреть материалы к урокам, разучивать новые танцы, песни. "Я еще не решила, кем хочу стать, - говорит ученица. - После школы хожу на занятия в наш детский фольклорный ансамбль "Веселушки". По праздникам мы ставим представления. Получается очень здорово... Наше село очень красивое. Летом мы ходим за грибами, зимой катаемся на санках и на лыжах". По словам мамы Веры Борисовны, дочь у нее - первая помощница. И в том, что она прилежна и послушна, немаловажную роль играет школа. "Сыновья, когда подрастут, тоже станут учиться здесь. Надеюсь, что школу никто не закроет".

В Никульском живет больше 200 человек. Периодически приезжают семьи из других регионов и бывших советских республик. Детей - тридцать душ. В прошлом году в начальную школу ходили три малыша. В этом - одна девочка. Всего в районе четыре так называемые малокомплектные начальные школы. Сколько им еще жить осталось?

"Конечно, с экономической точки зрения, малокомплектные школы себя не оправдывают, - говорит начальник управления образования администрации Коломенского района Владимир Комм. - Но в интересах ребенка, семьи, возрождения села мы стараемся эти школы сохранить. По нормативам на одного ученика в год из бюджета положено семь тысяч рублей. Но на эти деньги ни школу содержать, ни одного ребенка учить невозможно. В бюджете районного управления образования на 2004 год расходы на малокомплектные школы будут учитываться не по нормативам на одного ребенка, а по фактическим затратам. Это значит, что школы будут сохранены".

По словам Владимира Комма, юридически власти не вправе закрыть сельскую школу. По закону этот вопрос могут решить только сами жители на сходе села. И в Никульском сход провели. Ни один местный житель не проголосовал за то, чтобы повесить на школе замок. Поэтому в ближайшую пятницу в селе ожидается большой праздник: День учителя будут праздновать все. "В этот день мы с Наташей устроим особенный школьный завтрак, - говорит учительница Нина Дмитриевна. - Будем пить чай из праздничного сервиза, который подарила администрация на 115-летие нашей школы". "А я выучу и прочитаю для своей учительницы стихотворение, - раскрыла секрет Наташа. - И еще нарисую ее портрет. Нам будет весело вдвоем!"

"Аргументы и Факты. Санкт-Петербург"

"Современная школа напоминает мне великана на глиняных ногах, которого ветры реформ постоянно кренят то в одну, то в другую сторону, и никак он не найдет постоянную точку опоры", считает учитель Наталья Козич. В газете "Аргументы и Факты. Санкт-Петербург" от 1 октября опубликованы ее размышления по поводу современной школы.

"По идее школа должна готовить ребенка к сложной будущей жизни, на деле же весь учебный процесс отучает от восприятия реальности. Ученику надо иметь представление о Земле, на которой он живет, - ему урезают уроки географии; он должен знать, какие процессы происходят в его теле после съедения десятого чупа-чупса, - вместо этого он изучает эмоции кольчатого червя. Ему надо видеть, как родится хлеб, - его пинком загоняют в высшие математические эмпиреи, вернувшись из которых он не может назвать дерево, мимо которого десять лет ходит в школу. А уж такая важнейшая наука как человеческие взаимоотношения! Великолепный практический материал предоставляет литература: Лев Толстой, например, в финале второго тома "Войны и мира" подробно объясняет причины некоторых роковых ошибок семнадцатилетних. Но учителям, заложникам программ, важнее пресловутые завязки, кульминации и умение детей чирикать по писаному. Так что выходят наши дети из школы совершенно не способными воспринять этот сложный и прекрасный мир".

"Один затурканный учителями отличник однажды позавидовал ученикам с ЗПР (для непосвященных: ЗПР - задержка психического развития). Учащихся таких классов не особо напрягают на уроках, качества знаний с них никто не спрашивает. Экзамены они сдают по облегченной схеме, а их аттестат за 9-й класс ничем не отличается от обычного. Совсем другая жизнь у отличников. Зачастую они не столько учатся, сколько обслуживают пристрастия предметников: то рисуют Исаакиевский собор для истории города, то пишут километровый трактат о Ньютоне. Отличников для повышения престижа школы постоянно таскают на различные олимпиады - в воскресенье на свои деньги они обязаны ехать в другой конец города, в течение четырех часов париться над сложнейшими заданиями и в лучшем случае получить за этот адский труд в конце года отпечатанную на ксероксе грамоту. И никто не поощряет их даже бесплатными завтраками, хотя давно доказано, что главное национальное достояние любой страны - умные, талантливые дети. В школе до того стало немодно напрягаться в учении, что появилась кликуха "ботаник" - для спокойных, старательных ребят".

"Идет педсовет в обычной средней школе. Директор: "Классные руководители, вы должны организовать ремонт своих кабинетов. Запомните, вы не просто урокодатели, вы отвечаете за сохранение и развитие материальной базы школы". Завуч: "Классные руководители, вы неаккуратно заполняете журналы, наведите порядок в личных делах, просчитайте (!) в них количество печатей, сдайте к завтрашнему дню отчеты об успеваемости, не забудьте вычислить процент качества знаний". Организатор воспитательной работы: "Классные руководители, отчитайтесь об экскурсиях за четверть, подайте тематику классных часов к завтрашнему дню". Завхоз: "Классные руководители, организуйте уборку территории около школы, но учтите: метел в школе нет!" Медсестра: "Классные руководители, через день подайте списки ваших классов в двух экземплярах с указанием адреса и возраста детей". Библиотекарь: "Классные руководители, подготовьте списки учебников, купленных родителями, и потребуйте книги с должников". Бедные классные руководители только тихо попискивают на своих местах - получают они за свое классное руководство в лучшем случае 400 руб., а отказаться от него не могут, потому что в трудовом договоре есть очень милая формулировка о том, что учитель не имеет права отказаться от воспитательной работы в школе. Не объясняет эта туманная фраза, является ли подача разнообразных списков частью воспитательной работы или входит в обязанности секретаря. Конечно, в таких условиях говорить о какой-либо качественной воспитательной работе не приходится. Ушел в прошлое образ спокойной, доброй учительницы".

"Новая газета"

"Новая газета" от 2 октября публикует репортаж об одном дне Учителя с большой буквы. Нет, этот учитель не побеждает на всевозможных конкурсах, и его дом не увешан многочисленными грамотами. Альвин Валентинович Апраушев - домашний воспитатель слепоглухих детей.

...Мальчик, румяный со сна, тихонько движется по коридору, держась за стенку, из спальни в кухню. Он не видит и не слышит. Его учитель Альвин Валентинович с гордостью сообщает, что Антон сам оделся, аккуратно расправил на себе рубашку. Нехитрому этому занятию пришлось долго учиться - как и всему, что обычный ребенок постигает без особого труда. Добравшись до стола, Антон запустил руку в кашу. Альвин перехватывает ручонку мальчика, "говоря" ему слово "каша" дактильной азбукой, в которой каждой букве соответствует определенная комбинация пальцев, прижатых к ладони "собеседника". Еда - главный "учебный полигон" формирования речи. Ведь ребенок воспринимает прежде всего те слова, которые обозначают наиболее актуальные, значимые для него вещи, к остальным он безучастен. И потребность в еде - основной союзник педагога.

Улыбаясь, Антон усаживается за столом. "За-был фар-тук", - напоминает ему Апраушев. Мальчик сам снимает с ручки двери пластмассовый фартучек, сам застегивает его на шее. А вот с ложкой управиться куда сложнее. Антон тычет ею в тарелку почти вертикально, будто ломиком. "Пользование ложкой - весьма сложная манипуляция, - поясняет Апраушев. - Тут и поступательное, и вращательное движение, и угол наклона надо держать. Это все со временем отшлифуется. Главное для нас сейчас - сформировать слова".

Слова такого - "гувермен" - ни в одном языке нет. Апраушев его сам придумал для обозначения той уникальной работы, которую он вот уже третий год ведет в семье семилетнего Антона. Это не обычная работа гувернера. Ведь и ученик у него необычный: Антон с младенчества слепой и глухой. К тому же гувернер, считает Апраушев, - лицо подчиненное. А гувермен - тот, кто выстраивает по-новому весь менталитет семьи. Ведь речь не о занятиях языками или математикой, как было бы с обычным ребенком. Задача куда более глубокая и масштабная: очеловечивание маленького существа, отрезанного кромешными мраком и безмолвием от всего окружающего мира. Или, пользуясь термином самого Альвина Валентиновича, - "рукотворение души". И это не метафора.

Дитя человеческое человеком не рождается. В отличие от животного мира, где способность стать львом, или черепахой, или орлом заложена биологически, в генах. В человеческом же детеныше его человеческой сущности в генах нет. Он ее "вбирает" снаружи, постигая человеческие способы удовлетворения всех своих нужд и потребностей с помощью массы предметов материальной культуры - начиная от соски. Инструментами этого "делового общения" с миром (термины учителя Апраушева - А.И. Мещерякова, выдающегося ученого, психолога и педагога) в самом начале, в младенчестве, служат руки матери, а затем и собственные ручонки малыша. Значит, педагогу необходимо осознанно сконструировать этот процесс, нащупав его закономерности. Этот прорыв и удалось сделать еще в 20-е годы И.А. Соколянскому, родоначальнику тифлосурдопедагогики в нашей стране, чье дело продолжил А.И. Мещеряков в Загорском детском доме слепоглухих детей, директором которого был Апраушев. Но в 1987 году Апраушев был вынужден уйти. И сейчас детдом перешел в основном на более поверхностные и, по мнению Апраушева, "тупиковые" западные методики. Альвин Валентинович остался хранителем уникальных отечественных методик "очеловечивания" слепоглухих ребятишек. И вот два года назад он приступил к совершенно новому делу: занятиям со слепоглухим ребенком непосредственно в семье.

Альвин Валентинович переводит в слова каждое действие ребенка, постоянно комментируя: "Ке-фир. Пей ке-фир". "Ан-тон ку-ша-ет сыр". Стоит мальчугану протянуть руку к чашке с чаем, как тут же следует вопрос: "Что ты хо-чешь?". Антошка старательно складывает пальчики, воспроизводя слово "чай". Получается немного "смазанно", Апраушев слегка направляет его движения, поясняя мне, как опасно и не помочь ребенку, и переусердствовать. В случае чего тот может решить, что кто-то ему всегда будет складывать пальцы в нужные сочетания. "Как по лезвию бритвы все время иду". Кроме чая Антон умеет складывать еще слово "йогурт". "Чай" - слово короткое, а йогурт - самое любимое его лакомство. Но вот Антон как заведенный водит губами по краю чашки. "Бог ты мой, - досадует Апраушев, - опять пошли навязчивые движения". Это что-то вроде ухода в прострацию, тормоз развития. Их надо постоянно "гасить", а для этого необходима постоянная предметная деятельность, когда заняты голова и руки.

Антон бездумно крутит головой. Значит, нужно его срочно занять. "Убе-ри по-су-ду". Мальчик по очереди составляет чашки и ложки в раковину. Апраушев попутно вводит счет "раз-два-три" по количеству ложек и чашек. Затем вводит следующее занятие: "Ан-тон хо-ро-шо ку-шал. Ко-ты хо-тят ку-шать. Кор-ми ко-тов!". Два кота, серый и рыжий, ластятся к мальчику. Но тот к ним безразличен. Он занят хлопотным делом: открыть шкафчик, достать банку с кормом, высыпать его себе в руку, потом пересыпать в чашку, убрать ее обратно на полку. "Каждое движение приходилось по сто раз отрабатывать". Пришло время занятий. Антон достает из ящика доску. "Видишь, он сам сообразил, я ему не успел ничего сказать", - ликует Альвин. Но от кормления котов, уборки посуды мальчуган отлынивает, приходится напоминать, подталкивать. И тоже знать меру - иначе так и усвоит, что самому активничать не обязательно.

Слева от Антона большая коробка с "пособиями". Апраушев дактилирует: "Дай комп-лект". И тут же радуется: "Такое сложное слово, а он сразу понял". На столе оказываются пирамидки, брусочки, деревянные кругляши. Антон старательно обнюхивает разноцветные бруски. Обычно дети эту информацию на нюх не воспринимают. Но у слепоглухих обоняние, осязание развиты гораздо больше, чем у видящих и слышащих детей. Рассказывают, что знаменитая Юлия Виноградова, слепоглухая ученица Соколянского, могла на ощупь, губами определять, какого цвета нитки - белые или черные: по ворсистости, которая различалась в зависимости от красителя.

Но чуть упусти момент - и обнюхивание тоже становится самоценным, навязчивым, а вовсе не исследовательским. Апраушев спешит переключить Антона на поисковые операции. На доске закреплены штыречки от одного до четырех, к каждому надо подобрать брусок с тем же количеством дырочек. Мальчик ощупывает сперва количество штыречков (Апраушев попутно дактилирует "раз-два-три", называя их количество), затем подбирает брусок с тем же количеством дырочек и насаживает бруски на штыри. В принципе, каждое пособие можно использовать для обучения счету. "Дай сче-ты". Мальчик достает узкую подставку с палочками, на которые насажены поочередно от одного до пяти кругляшей, ловко их опрокидывает, чтобы разом сбросить на стол все кругляши, а не поочередно снимать. "Вот уже рационализация пошла", - довольно хмыкает Апраушев. Когда Антошка путается, выполняя упражнения, Апраушев тихонько стучит ему пальцем по лбу, дактилируя: "Думай!". Когда тот понимает ошибку, Альвин гладит его по голове коротким ласковым движением, приговаривая: "Молодец!".

Антон - жертва халатности врачей. Родители Света и Андрей по образованию научные работники, вместе учились в университете. Старший сын, совершенно здоровый мальчик, оканчивает школу. А когда родился Антон, у него только сердце билось. Легкие не работали, печень была увеличена, определили также парез кишечника, внутричерепное кровоизлияние. Малыш провел 22 дня на аппарате искусственного дыхания. Как выяснилось позже, именно кислород вызвал слепоту. Кололи три вида очень сильных антибиотиков - они привели к глухоте. Когда их через два месяца выписали, врачи заявили: "Вот вам абсолютно здоровый ребенок". А в три с половиной месяца обнаружили, что мальчик ничего не видит. В год - что и не слышит. А в полтора года новый приговор: ДЦП (детский церебральный паралич). Потянулась бесконечная череда больниц, дорогостоящие операции в Америке (до сих пор с долгами не рассчитались), практически безрезультатные. В сурдоцентре маме Светлане намекнули, что при ребенке с такими недугами она может стать невротичкой. Но у Светланы чисто бурятский сильный, деятельный, целеустремленный характер. Она убеждена, что они с Антоном все выдержат. В три года он еще сидел в коляске, безвольно опустив ноги. И тогда Света каждый день стала с ним с прогулки подниматься пешком домой, на 6-й этаж. Походили так с годик - и Антон пошел самостоятельно, несмотря на ДЦП. Вот и недавно вернулись с операции от знаменитого офтальмолога Мулдашева. Тот, впрочем, обещал лишь усилить светоощущение - и то, если повезет.

Выполнив "обязательную программу" с простеньким конструктором (вставив в один ряд кубики разных размеров в соответствующие ячейки), Антон приступает к "произвольной программе" - уже с элементами творчества: по желанию насаживает следующие "этажи" кубиков, как ему вздумается. При этом тихонько вздыхает "эй: эй": от усердия. Правда, у него получается одна вытянутая башня. "Боюсь, будет эту башню строить до бесконечности, - комментирует Апраушев. - Творческий потенциал еще не наработан". Антошкиной ручкой проводит по всей конструкции, чтобы у того создался цельный образ своего творения. Мальчишка дует на палец. Поранился? "Да нет, - тут же разгадывает Альвин. - Это он ищет повод, чтобы отлынивать".

Кстати, как он объяснил, есть простой способ определить, сохранен ли у слепоглухого ребенка интеллект: умеет ли ребенок хитрить или нет? Лукавить? Отлынивать от занятий? Если да - то интеллект присутствует. Апраушев хитростям радуется!