Обзор российской образовательной прессы

 

В начальной школе со следующего учебного года вводятся десять внеурочных часов, которые могут быть отданы музыке, танцам, живописи. Госдума предлагает внести изменения в законы, которые касаются повышения статуса художественного образования. Должно ли оно перейти из разряда дополнительного в обязательное? Сколько музыкальных школ надо сегодня России? И как поддержать педагогов-энтузиастов? Об этом «Российская газета» беседует с председателем комитета Госдумы по культуре Григорием Ивлиевым. Интервью под названием «Заказали музыку» опубликовано в номере от 16 ноября.

 

Российская газета: Григорий Петрович, в новых федеральных стандартах большое внимание уделено дополнительному образованию. Поможет ли это поддержать систему художественного образования в стране?

Григорий Ивлиев: Конечно, нет. В новых стандартах акцент сделан на факультативных занятиях. Но, по моему мнению, художественное образование должно стать обязательной частью общего образования. И не с теми уродливыми уроками рисования или музыки, которые есть сейчас. Это самое важное. Между музыкальным кружком и музыкальной школой – принципиальная разница. В школе есть программы, планы, требования к результатам. Туда отбирают учеников. А в кружок ты можешь ходить всю жизнь, даже если тебе медведь на ухо наступил. Дети в школах искусств получают, по сути, предпрофессиональное образование, без которого невозможно поступить в училище, консерваторию или творческий вуз. Мы предложили поправки о том, что детские школы искусств должны получить статус учреждений «дополнительного предпрофессионального образования» со своими программами, системой отчетности. И для этого не нужно дожидаться принятия нового закона «Об образовании». Да, в его проекте есть наконец-то отдельная глава, посвященная образованию в сфере культуры и искусств. Но пока он будет принят, мы можем потерять целую ступень традиционной схемы: школа искусств – специализированные средние учебные заведения – творческие вузы.

РГ: А по каким стандартам будут работать творческие учреждения? Ректор ВГИКа, допустим, не представляет себе, как его вуз может перейти на двухуровневую систему.

Ивлиев: К счастью, опасения многих творческих вузов оказались напрасными. По большинству программ подготовки остается традиционный специалитет. Двухуровневая система распространяется в основном на экономических, продюсерских факультетах. Очень беспокоит, что специализированные школы, такие как Центральная музыкальная школа при консерватории, балетные училища, где дают и профессию, и общее образование, вынуждены сегодня учиться по типовым программам. Не может человек, который занимается танцами или музыкой шесть часов в день, осваивать программу по тем же методикам, что и в обычной школе! Там к 11-му классу он получает лишь аттестат, а в балетном училище – еще и профессию «артист балета».

РГ: А вам не кажется, что многие беды от того, что творческие учебные заведения разделены между двумя ведомствами – минкультом и минобром?

Ивлиев: Возможно. В свое время деление было случайным. Сейчас сфера образования финансируется лучше, чем культура, но в минкультуры, наверное, лучше понимают специфику таких учебных заведений. А сейчас получается, что преподаватель детской школы искусств, имеющий высокую квалификацию, прошедший все три ступени классического творческого образования, получает меньше, чем учитель в общеобразовательной школе. К сожалению, сейчас во многих школах, в том числе и в школах искусств, ситуация такая: какой инструмент имеется, на том и учат играть. Законодательство абсолютно не учитывает особенности художественного преподавания. Нельзя перераспределить средства ни на муниципальном, ни на областном, ни на федеральном уровне. Допустим, одна школа находится в богатом районе, а другая – в бедном. И передать свободные средства нуждающимся запрещает закон. Мы говорим о том, что надо создавать единое культурное пространство, но условий для этого пока нет. Выживает тот, у кого есть средства. Хорошую школу открыли недавно в Ханты-Мансийске, а, к примеру, в Иваново или Брянске нет денег даже на скромный вариант.

РГ: В дотационных регионах вряд ли захотят делиться деньгами со сферой культуры.

Ивлиев: Вот для того, чтобы не было такого местечкового подхода к решению проблем образования и культуры, Министерству культуры необходимо разработать и принять государственную программу поддержки детских школ искусств, которая может получить государственное финансирование. Бюджетные средства из этой программы можно будет направлять регионам в виде субсидий либо покупать за федеральный счет оборудование для школ. В России сегодня 5600 детских школ искусств, где занимается всего 11 процентов детей. Это ничтожно мало. За последние пять лет 200 школ закрылись, родители возят детей на занятия за десятки километров от дома! Даже в благополучной Москве школ не хватает.

 

 

 

В ближайшее время число учеников в классах может увеличиться. По словам главы Минобрнауки Андрея Фурсенко, верхний ограничитель – 25 человек на класс – пора отменять. Рассказывает газета «Московский Комсомолец» от 18 ноября в заметке «Полна горница детей».

 

«Нет никаких свидетельств того, что в классах с меньшим числом школьников дают лучшее образование, – обнадежил министр учителей Нижнего Новгорода. – Нормы должны быть функциональными, а не формальными, и если учитель может организовать нормальную работу с 27 учениками, нельзя это запрещать».

Цепляться к формальному признаку – 25 человек в классе – и ни одним ребенком больше, конечно, неправильно. Но ведь никто сейчас этого и не делает: к примеру, в московской школе, куда министр только что сопровождал главу кабинета Владимира Путина, в 1-м классе аж 37 человек. Отсюда вывод: хорошим школам и нынешний СанПиН не помеха. А вот заталкивать детей как сельди в бочку в школы так себе он не дает. А значит, полезен и должен сохраниться.

По оценке директора Института возрастной физиологии Российской академии образования Марианны Безруких, «оптимальное число детей в классе – 24-26 человек. Именно оно позволяет учителю организовать работу в маленьких группах, уделить им в ходе урока должное внимание, а детям дает наилучшую возможность установить контакты друг с другом». Раздувание численности классов, подчеркнула она, чревато серьезными негативными последствиями: «Во-первых, слишком большой класс менее управляем. Во-вторых, это может затруднить взаимодействие учителя с учащимся. В-третьих, большой класс требует больших классных помещений. А где их взять? Все нынешние помещения по санитарным нормативам рассчитаны на определенное количество парт». Наконец, «объем классной комнаты рассчитан на определенное число детей, которые проведут там 45 минут. После этого надо делать перерыв и открывать окно, иначе содержание кислорода понизится и начнется гипоксия», напомнила Безруких. «Невозможно что-то менять, не учитывая, как изменения скажутся на ребенке, – подчеркнула она. – Но, к сожалению, все нововведения в образовании происходят без учета воздействия на ребенка».

 

Правительство утвердило новую Федеральную целевую программу развития образования (ФЦПРО) до 2015 года. Образовательная система должна сильно измениться, но главное – сама экономика образования будет строиться на других принципах. В школах и вузах предложено внедрять механизмы частно-государственного партнерства и хозяйственной самостоятельности. Кроме того, руководство образовательных учреждений сможет свободно распоряжаться ресурсами. Подробности – в статье «Школьные поборы в прошедшем времени», опубликованной в газете «Известия» от 12 ноября.

 

В процессе работы над новой ФЦПРО Минобрнауки пришло к выводу, что существующие проблемы российского образования (отсутствие денег, несоответствие уровня знаний выпускников требованиям работодателей, переизбыток самих вузов и т.д.) требуют комплексного решения. В результате на формирование инновационного вектора были выделены серьезные деньги – до 2015 года 137 млрд рублей, в том числе 53 млрд из федеральной казны и 67 млрд из региональных бюджетов. За счет внебюджетных источников будет привлечено еще 17 млрд рублей.

Что касается собственных (внебюджетных) доходов школы, тут новая ФЦПРО подразумевает, что дополнительные, сэкономленные ресурсы остаются в распоряжении руководства школы и могут быть истрачены, например, на развитие материальной базы или на увеличение зарплаты педагогов. В высшей школе Минобрнауки вместе с правительством сделало ставку «на сильных». То есть начался процесс формирования целой сети общенациональных федеральных университетов и исследовательских университетов. Эти вузы получат дополнительные денежные вливания, а расплодившиеся в последнее время «шарашкины конторы» в конце концов должны прекратить свое существование. В качестве критериев качества глава Минобрнауки Андрей Фурсенко предложил рассматривать средний балл по ЕГЭ, с которым поступили абитуриенты, и наличие научных работ в университете. Под угрозой реорганизации или ликвидации могут также оказаться учреждения, которые не набирают нужного количества студентов.

По данным Минобрнауки, пик количества выпускников из 11-го класса был в 2006 году – почти полтора миллиона человек. Сейчас их около 700 тысяч, а в 2013 году этот показатель достигнет минимума. И только после 2020 года картина улучшится. «Такая демографическая ситуация нам сейчас на руку. В настоящее время стоит задача сохранить базу высшей школы и оптимизировать всю систему вузов. Я не исключаю, что какое-то количество учителей, не соответствующих требованиям, должны думать о том, чтобы поменять профессию, – предупредил министр. – А мы должны с нашими коллегами думать, какие рабочие места мы можем им предложить». Один из вариантов Путин уже предложил. ФЦПРО, по его словам, предполагает создание на базе крупных школ 100 тренировочных центров для переподготовки учителей. За пять лет повысить свою квалификацию в них должны 80 тыс. учителей. Кроме того, в каждом федеральном округе будут созданы постоянно действующие центры переподготовки на базе педагогических вузов.

 

 

 

Негосударственные вузы начали появляться на постсоветском пространстве уже достаточно давно. И сейчас в России их насчитывается не так уж мало. Причем именно Новосибирск лидирует в Сибирском федеральном округе по числу студентов, которые обучаются в таких учебных заведениях. Но вместе с тем именно судьба негосударственных вузов почему-то часто ставится под вопрос, в обществе начинаются разговоры об их закрытии или о резком сокращении их количества и т. д. На деле ничего подобного пока не было и, вероятно, не ожидается. А рассказать о настоящих перспективах негосударственных вузов газета «Вечерний Новосибирск» попросила руководителей двух таких структур, работающих в нашем городе. Об этом – материал под заголовком «Негосударственные вузы: проблемы и перспективы», опубликованный в номере от 11 ноября.

 

Надежда Вавилина, ректор Нового сибирского института, член Общественной палаты РФ: «Говоря о негосударственных вузах, нужно сразу отметить, что в них обучается только около 10% сегодняшних студентов. И доля эта в последнее время несколько сократилась. Но при этом примерно 70% всех студентов-платников учатся в государственных вузах на их платных отделениях. Как видите, здесь сложно говорить о разделении наших высших учебных заведений только по простому принципу: платное образование или бесплатное.

Немаловажный вопрос – условия обучения, здесь не последнюю роль играет материально-техническая база. Но большинство негосударственных вузов все-таки не занимается обучением студентов каким-то техническим специальностям, где учебный процесс требует сложного оборудования. Разумеется, нам было бы сложно конкурировать с государственными учебными заведениями, которые готовят инженеров и где лаборатории, оборудование, условия для опытов, – все это формировалось десятилетиями и при большой поддержке бюджетных денег. В принципе материальная база вузов, которые готовят нетехнические специальности, вполне может быть одинаковой у государственных и негосударственных.

Так что с точки зрения государственной аккредитации у негосударственных учебных заведений проблемы, конечно, есть, но не такие острые. Другое дело – сокращение числа поступающих. Из-за демографии такое сокращение будет иметь место, по крайней мере, до 2015 года. И с этим придется считаться, хотим мы этого или не хотим. Тем более что в условиях уменьшения общего числа абитуриентов большинство из них будут пытаться поступать на бюджетные места. Чем это грозит негосударственным вузам? Прежде всего, уменьшением (и, возможно, значительным) количества студентов, которые учатся на очном отделении. Для заочного (а также для уже внедряющегося дистанционного) это будет не так чувствительно. Думаю, потерю в очниках можно будет попытаться хотя бы отчасти компенсировать развитием других форм, таких как довузовское и дополнительное высшее образование. Негосударственные вузы активно занимаются такими видами обучения».

Виктор Козодой, президент Сибирской академии управления и массовых коммуникаций, депутат Законодательного собрания Новосибирской области: «В нашем регионе соотношение государственных и негосударственных вузов остается в последние годы на прежнем уровне. Первых (включая филиалы) насчитывается 33, вторых – 11. Новые «игроки» на этом рынке вообще появляются теперь редко, поскольку процедура получения лицензии на такую деятельность крайне сложна. Например, наша академия была вынуждена в свое время пройти около 40 различных инстанций – и новосибирских, и московских. Что касается уменьшения численности негосударственных вузов – мне не кажется, что в ближайшее время произойдет что-то подобное. Ведь на самом деле спрос на наши услуги есть, пока он не сворачивается, и это – главный показатель. А вот как раз у государственных университетов и академий впереди возможны некоторые проблемы. Ведь им скоро предстоит перейти в статус «автономных учреждений», и для кого-то это может стать серьезным испытанием».

 

 

 

Последние несколько лет и нынешний год, который объявлен Годом учителя, принесли в нашу среднюю и высшую школу столько изменений, что хватило бы на реформу образования в нескольких странах. А в результате что? Своими мыслями по этому поводу с газетой «Аргументы и Факты» в статье «Зачем власти придумали Год учителя?» от 17 ноября делится Владимир Кинелёв, экс-министр образования РФ, академик Российской академии образования.

 

«Десять лет назад начали вводить многоуровневое высшее образование. Оно было нужно для обслуживания быстро развивающейся рыночной экономики (чтобы выпускать готовые кадры быстрее). Но у нас в стране эту экономику так и не удалось создать. Выпускники оказались невостребованы. Развиваться им дальше в науке бессмысленно. Объявив, что в новый наукоград будут привлекать иностранных ученых, государство, по сути, признало провал в реорганизации системы выращивания своих «умов» (лучших из них на протяжении десятков лет мы «вытесняем» из страны). И что в итоге получим: рядом должны будут работать отечественные ученые за 15 тыс. руб. в месяц и приезжие за 10 тыс. долл. Причем я вас уверяю, что к нам приедут не самые лучшие умы. А что будет с их разработками? Они утекут на Запад, потому что развитой промышленности, чтобы их реализовать, у нас нет».

«Когда я учился в университете, мы, студенты, с восторгом смотрели на своих преподавателей, которые были носителями передовых идей. Они участвовали в новейших разработках, которые использовались в передовых отраслях науки и техники. А сейчас студент смотрит на профессора в лучшем случае с сочувствием. Преподаватели вузов, учителя, чтобы успевать за современными учениками, должны много времени тратить на самоподготовку. А когда это делать, если надо думать о пропитании? Преподаватель скорее пойдет подрабатывать, чем займется повышением профессионального уровня. Сегодня много говорится о том, что из-за демографического провала нужно сократить количество учителей. А на мой взгляд, это лучшее время для того, чтобы позаботиться о педагогах, у которых уменьшилась нагрузка: дать возможность подучиться, поднять квалификацию (к примеру, выучить английский язык)».

 

 

 

В ближайшие пять лет на развитие образования будет потрачено 137 млрд руб., заявил на днях глава правительства РФ Владимир Путин. При этом значительная роль во всех этих программах отведена федеральным, национальным исследовательским университетам и структурам, созданным на их базе. Чего ждут власти от федеральных университетов и достижимы ли цели, возлагаемые на них, «Независимая газета» попыталась понять на примере Дальневосточного федерального университета (ДВФУ). Об этом – статья «Здесь будет кампус заложен», опубликованная 16 ноября.

 

До 2010 года университетом руководил Владимир Курилов. Его ректорство продолжалось почти 20 лет. В его бытность университет вышел в передовые. Появились интернет-центр, исследовательский центр «Морская биота». Вуз получил гранты на инновации и на развитие направления «нанотехнологии». При Курилове началось строительство кампуса на острове Русский. Нынешней осенью ректором назначен бывший замминистра образования Владимир Миклушевский. Решение о создании студенческого кампуса опрокинуло представления местных жителей о развитии региона в целом. Начались разговоры на тему «вузовской гигантомании» и «где набрать студентов». Опубликованные в СМИ результаты опроса старшеклассников подтвердили худшие опасения – учить практически некого. До 47% школьников намеревались покинуть регион. Эти же цифры, собственно, заставили власти задуматься о том, как сделать так, чтобы молодое поколение увидело на родине для себя хоть какую-то перспективу, и чем привлечь молодежь из других регионов.

Ведущие университеты всегда делают упор на магистерские программы, подразумевающие интенсивную научно-исследовательскую работу. Но увеличение числа магистров и аспирантов обязательно предполагает наличие кампуса. Так всегда делают в Европе. Самое ценное для ученого люда – это время. Время, сэкономленное на переездах от библиотеки к университету, лабораториям и собственному дому. «Мы ориентируемся максимально на 30 тысяч. Уже сегодня в нашем вузе – 25 тысяч. В будущем мы намерены поднять количество иностранных студентов до 30%. Три рынка образовательных услуг, на которые планируем работать, – Китай, Вьетнам, Индонезия. Там много желающих получить высшее образование», – говорит ректор. Чем ДВФУ будет привлекать иностранных студентов? По мнению Владимира Миклушевского, двуязычными программами и курсами, удовлетворяющими специфические потребности иностранных студентов.

Стимулирующий фактор – мощная технологическая составляющая и лучшая профессура, российская и зарубежная. Наряду с направлениями – физика, химия, биология, геология, нанотехнологии и востоковедение.

До недавнего времени вуз в основном концентрировался на закупках оборудования. На эти цели уходило до 70% бюджета. Сегодня картина иная. «Инвестиции, которые сделаны, будут в дальнейшем замещаться другими доходами. Те процессы, которые запущены сегодня, – инвестиции в человека», – подчеркивает Миклушевский.

Одним словом, инвестиции в студентов и преподавателей. Работать здесь иностранные и российские преподаватели будут в том числе и вахтовым методом. А вот с филиалами ДВФУ будет осторожнее. «На бренд университета плохо влияют слабые филиалы, – уверен Миклушевский. – Совсем отказаться от филиалов тоже нельзя, с наличием их у вуза есть больше шансов развиваться. Но если филиал оказывает услуги плохого качества – это, конечно, не более чем обман… Во многих филиалах присутствует в основном только гуманитарная составляющая, а территории нужны те специалисты, которые востребованы экономикой. Мы точно решим, где студентов оставим, а где – нет».