А когда-то считалось, что до школы ребенок должен играть
О том, что нужно и чего не нужно делать при подготовке детей к школе, рассказывает заведующая лабораторией «Психологическая готовность к школе» Московского городского психолого-педагогического университета (МГППУ), профессор кафедры возрастной психологии МГППУ Нина Гуткина.
Сегодня большинство педагогов и родителей убеждены: дошкольников необходимо специально готовить к поступлению в школу, чтобы у них легче прошла школьная адаптация. При этом часто путают два вида адаптации: физическую и психологическую.
Примером физической адаптации является климатическая, когда организм человека привыкает к новым условиям просто от длительного пребывания в этих условиях. Психологическая адаптация, а именно о ней имеет смысл говорить применительно к нашей теме, происходит только в том случае, если человек (ребенок) может в новых условиях удовлетворять существующие у него потребности, в первую очередь в безопасности, любви (хорошем отношении к нему), общении, развитии, включающем познание. Посещение подготовительных занятий при школе не даст ожидаемого результата, если малышу не понравится на этих занятиях, не понравится учительница, другие дети. В этом случае у ребенка, еще до того как он станет школьником, появляется отрицательное эмоциональное отношение к школе.
Мнение о том, что малышей надо заранее приучить высиживать определенное количество времени, чтобы им не было трудно сидеть на уроках, также ошибочно. Если дошкольнику интересно то, чем он занимается (рисует, лепит), то даже гиперактивный ребенок будет спокойно сидеть за этим занятием.
Еще одно заблуждение заключается в том, что детей надо заранее обучить простейшим школьным знаниям и навыкам (чтение, счет, письмо), чтобы в школе им было легче. Но когда в первом классе ученика начинают по второму-третьему разу (если помимо детского сада ребенка водили на подготовительные занятия в группу при школе) учить читать и считать, он уже не воспринимает этот материал как новый и не слушает учителя на уроке. Это естественная детская возрастная реакция на отсутствие новизны. Получается, что ребенок не умеет нормально читать и считать, но и не учится, поскольку ему кажется, что его этому уже учили.
Отсутствие новизны в учебном материале приводит к тому, что первоклассник теряет интерес к учебе. И даже когда начинается действительно новый материал, он уже настолько привык «отсутствовать на уроке», что пропускает все мимо ушей. А если до школы ребенок научился неправильно читать или писать, то переучивать его очень сложно. Встает вопрос: тогда в чем заключается польза существующей сегодня подготовки к школе? Ни в чем, один только вред. Чем больше готовят ребенка к школе по описанной схеме, тем меньше он к ней готов.
В чем проявляется его неготовность?
Во-первых, по указанной выше причине ребенку не интересно учиться. Он может, конечно, выполнять задания по каким-то другим мотивам (из страха наказания или, наоборот, желания получить похвалу), но доказано, что эти мотивы не являются по-настоящему эффективными для прочного овладения знаниями, а главное, не побуждают ребенка к самостоятельному учению.
Во-вторых, ребенок не может самостоятельно выполнять уроки. Сегодня родители сидят вместе с ним над домашним заданием (которое теоретически не задается). И это тоже следствие неправильной подготовки к школе. Вместо того чтобы натаскивать малыша на те знания, умения и навыки, которые ему все равно будут преподавать в школе, только более квалифицированно, надо до школы воспитать самостоятельность, желание самостоятельно овладевать новым. Сформированная позиция ученика гораздо важнее, чем заранее полученные азы школьной премудрости.
В-третьих, современные первоклассники очень плохо умеют думать. А как без этого учиться?
В-четвертых, современные семилетки плохо говорят на родном языке и понимают смысл прочитанного (воспринятого на слух) текста, что существенно затрудняет процесс обучения. Чтобы решить задачу, ее сначала надо прочесть и понять. Чтобы написать изложение, надо понять, о чем текст. Чтобы выучить (а не вызубрить) любой учебный материал, его надо понять.
В-пятых, начиная учиться в школе, очень многие дети не умеют работать по образцу и по правилу. А на этом строится все обучение в первом классе.
В-шестых, у детей плохо развита мелкая моторика руки, что серьезно затрудняет обучение письму из-за быстрого утомления пальцев и мышечных спазмов.
В-седьмых, из-за длительного сидения на дошкольных занятиях в неправильных позах и малой подвижности у ребят начинается ранний сколиоз (искривление позвоночника), что приводит к существенному ухудшению их здоровья.
Вот далеко не все последствия существующей сегодня целенаправленной подготовки к школе. А ведь было время, в далекие пятидесятые и шестидесятые годы прошлого века, когда в нашей стране считалось, что до школы ребенок должен играть. Игра в психологии рассматривается как ведущая деятельность дошкольного возраста. Это означает, что именно в игре ребенок развивается, то есть приобретает новые качества, которые в дальнейшем он будет самостоятельно использовать. Дети играли в сюжетно-ролевые игры, что способствовало развитию умения воспроизводить образец, умения думать, развитию фантазии и воображения, лежащих в основе теоретического мышления. Играли в игры с правилами, что способствовало развитию умения работать по правилу. С ними играли и в дидактические игры, в ходе которых они получали определенные знания в интересной для них форме, а потому легко усваивавшиеся.
Кроме игры большое внимание уделялось чтению детям художественной и научно-популярной литературы. Это способствовало овладению нормами литературной речи, развивало у школьников способность понимать текст, а также существенно расширяло их кругозор. Сегодня детям не столько читают, сколько учат их читать. Современные родители считают, что это главный показатель развития ребенка: чем раньше малыш начнет читать, тем он умнее. Но известно, что олигофрена (умственно отсталого ребенка) можно прекрасно обучить читать, при этом он не станет умнее.
Умнее становятся не от самого технического навыка чтения, а от использования этого навыка, то есть чтения и понимания литературы. А вот с этим дело сегодня обстоит неважно. Даже если взрослые научили дошкольника читать, немногие дети станут читать самостоятельно, потому что у них не сформирована потребность в чтении. В дошкольном возрасте гораздо важнее сформировать у детей не технический навык чтения, а потребность читать книги. Если первоклассник придет в школу с желанием читать, он быстро и хорошо научится это делать. Тем более что в семь лет сформировать этот навык намного проще, чем в пять или раньше.
Научившись читать, потому что ему самому это надо, ребенок и дальше будет читать книги. А сегодняшнее маниакальное увлечение родителей ранним обучением детей чтению (когда им это еще трудно, когда им непонятно, зачем это нужно) приводит к стойкой отрицательной эмоциональной реакции на книги в принципе. В результате дети с трудом овладевают процессом чтения и вообще не хотят читать.
Подготовка к школе – это не дрессура детей в плане приучения их к утомительному высиживанию и натаскивания на простейшие школьные знания, умения и навыки. Это полноценное развитие дошкольников в соответствии с их возрастными закономерностями, когда у них формируются новые потребности, которые они смогут удовлетворить в школе, что и проявляется в виде психологической готовности к школьному обучению.
Интернет-издание «Просвещение», Нина Гуткина «До школы ребенок должен играть», 25 сентября 2012 г.
Романтика и взрыв мозга в британских вузах
Подавляющее большинство наших соотечественников едет в зарубежные вузы учиться на экономистов, менеджеров и финансистов. Дело это благое: министр образования и науки Дмитрий Ливанов только что подтвердил, что хороших вузов, где преподают эти дисциплины, у нас раз-два и обчелся. Между тем в Европе можно получить и другие интересные специальности. Взять хотя бы Великобританию.
Southampton: из жизни лобстеров и не только
Спускаешься в подвал, и первое, что видишь, – громадный лобстер, таращащийся на тебя из аквариума. Потом замечаешь его собратьев по разуму и обитанию в морских глубинах. Это – одна из лабораторий самого южного университета Великобритании, Саутгемптонского.
Вуз расположен на самом берегу моря. Понятно, что такое соседство не могло не сказаться на специализации университета. Поэтому с полным правом, помимо традиционных технических и гуманитарных направлений, здесь готовят специалистов по изменению климата и океанологии, исследованиям движения льдов и Антарктики, ядра земли и истории нашей планеты. Готовят разносторонне и по-британски добросовестно.
Основные студенческие курсы – физика, химия, математика, биология и их производные. Но это только поначалу. Вскоре начинаются специальные предметы. А на 3–4-м курсах, когда ребята, как смеются профессора, «взрослеют настолько, что уже ничего не ломают», информационная часть их занятий – 8–10 лекций в аудиториях – дополняется практикой. Здесь ее проходят на судах, принадлежащих университету на паях с научным центром.
Первые корабли, куда пускают студентов, – учебные. Они накрепко пришвартованы к университетскому пирсу, однако и там, уверяют преподаватели, «аппаратура не хуже, а кое-что даже лучше, чем на настоящих судах». И лишь пройдя полную подготовку, включая освоение навыков выживания в экстремальных условиях, старшекурсники становятся участниками исследовательских проектов своих профессоров и уходят в океан на университетских научных кораблях.
Образование как сплав теории, практики и науки – вот отличие Саутгемптонского университета. Ну и, конечно, романтика. Причем не только морская. К примеру, добровольцы из числа студентов участвуют в экспериментах по воздействию водной среды на кожу человека. Им вживляются чипы, позволяющие отслеживать воздействие океана на биопроцессы в человеческом организме и его реакции. Но ребята – не просто подопытные кролики: вместе с учеными они анализируют полученную информацию. И учатся самостоятельно, критически мыслить. Впрочем, так в университете готовят по любой специальности.
– Уже на подготовительном курсе для иностранных студентов, – рассказала «МК» первокурсница Юля из России (она учится по специальности «менеджмент»), – нам преподавали предмет «Критическое мышление»: учили правильно анализировать информацию, объясняли, как правильно читать научные и газетные статьи, анализировать их. У нас в России как учат: преподаватель даст материал и больше того не спросит. А здесь на занятиях, конечно, тоже что-то дают. Но предполагается, что самостоятельно мы найдем гораздо больше информации!
Roehampton: танец с гендером и политикой
Самый большой факультет танцев в Великобритании – в Роугемптонском университете в Лондоне. Одних бакалавров здесь более двух с половиной сотен! А есть еще магистры, аспиранты, стажеры...
Подобный университетский факультет в России – дело немыслимое. Но сказать, что здешняя система обучения не похожа на нашу, – значит, не сказать ничего. В Роугемптон принимают как балетных танцоров, так и абитуриентов, хорошо подготовленных академически, но абсолютно не умеющих танцевать. И это ничему не мешает: здесь учат не только хореографии, но также балетной критике, искусству паблисити, маркетингу. Просто танец неотделим от науки, а наука – от искусства. С костюмами, к примеру, студентов знакомят не по учебникам, а по картинам кисти лучших художников мира – об этом у руководства вуза есть особая договоренность с лучшими лондонскими музеями. Главный принцип прост. Кого бы университет ни готовил – танцора, театроведа или антрепренера, – его учат не только будущему ремеслу, а делают все, чтобы общее культурное пространство стало для каждого пространством личным.
Другой базовый принцип университета – межпредметный подход. Студент может выбрать любую специализацию: «Танцы народов мира», «Южноазиатские танцы» или, скажем, «Русский танец» (магистратура открыта по восьми различным направлениям). Можно заниматься классическим балетом. Можно – антропологическим или современным. Если выбраны сами танцы, половина занятий будет проходить в студии, а еще половину составит теоретический курс. Если выбор сделан в пользу специальности менеджера, критика, теоретика, либо всего этого вместе (возможно и такое), учебный день выстроится по-другому.
Важно другое. В любом случае тема окажется шире хореографии и обязательно соприкоснется с кино, театром, политологией, социологией или антропологией с этнографией. Например, такая: «Холодная война: Большой театр – роль искусства в политике». Или: «Роль танцев в феминизме и общественном развитии. Айседора Дункан». Тут и социология, и гендер, и история, и, конечно, хореография.
К балету нашей страны в университете отношение особое, рассказала «МК» профессор Хелена Хэммонд: «После революции 1917 года многие российские балетные начала ХХ века остались на Западе и в 20–30-е годы сформировали балетные школы, костюм, постановки всего европейского мира».
Балет – это возможность установить взаимопонимание поверх языкового барьера, подчеркивают в университете. Однако всплеск интереса к танцам, отмечающийся в Великобритании в последние 10 лет, объясняется не только этим. Специальность очень перспективна с точки зрения трудоустройства. А курсы, дополнительно прослушанные в университетской школе бизнеса, открывают дополнительные возможности для работы администратора в области балета или антрепренера.
Goldsmith: учеба здесь взрывает мозг, но очень нравится!
– Здесь столько французской и немецкой философии! Просто взрывает мозг! Но мне очень нравится! – огорошила «МК» магистр-россиянка Катя, приехавшая постигать тонкости медиа и имиджмейкинга в Лондон.
Чем именно прельщает наших соотечественников «взрыв мозга» в университете Голдсмит, «МК» уточнила другая Катя – первокурсница-бакалавр: «Этот вуз отличает особая творческая направленность. Наша группа, например, писала интереснейшие сочинения: «Гендер в музыке» и «Авангард». Главное же, что здесь каждый занимается тем, чем хочет. Я, например, занимаюсь поп-музыкой – такого курса нет больше нигде в мире. Кстати, в России я вообще не смогла бы поступить в музыкальный вуз: там система образования такова, что перед университетом надо окончить музыкальное училище, школу и т.д. У меня такого образования нет. А здесь для того, чем я занимаюсь, оно необязательно».
Другое, чего российские студентки не нашли в отечественных вузах, – междисциплинарный подход к обучению, рассказала «МК» магистрант кафедры социологии Ирина (в России она окончила бакалавриат по архитектуре): «Одновременно я слушаю курс фотографии на искусствоведении. Искала в России такой теоретический курс – как создавать фотопроект, каким должен быть дизайн, – а там таких нет. Нашла только здесь. Сейчас пишу диссертацию «Транссибирская магистраль в России». Работа будет состоять из двух частей: в одной – фотопортреты людей, а в другой, текстовой части, – интервью с ними. Моя цель – таким образом показать Россию, отношение к ней людей, которые живут в нашей стране. Защитить такую работу в российском вузе пока невозможно».
– Прекрасно, что здесь выстраиваешь собственную методологию исследования. Например – художественного произведения. Должно быть, поэтому многие мои однокурсники уже работают в журналах, музеях независимыми кураторами, – дополнила магистр-искусствовед Аня. Вот и Марина (магистратура «бизнес-менеджмент в искусстве») прослушала курсы «Социальное антрепренерство» и «Творческое антрепренерство» и решила применить свои навыки в социальном антрепренерстве. Работает в компании, которая ведает инсталляциями произведений искусства в общественных местах. Занимается фандрайзингом – привлечением средств на эти цели. И занимается успешно, потому что хорошо знает предмет.
– Отличительной чертой нашего университета, – подтвердили «МК» в департаменте международного партнерства и развития университета Голдсмит в Лондоне, – является креативность в сочетании с синергетическими идеями. Например, темы на стыке музыки, социологии и медиа. А в области музыки – многочисленные программы менеджмента. Наш вуз – один из самых креативных и современных в Великобритании.
– Главное же, – подытожила Катя-1, – тебя никто не пинает и не говорит: делай то-то и то-то, а то провалишься. Никто не говорит, что ты хочешь сделать что-то странное. Или: так никто не делает, а потому это полная глупость, а сам ты – дурак! Тут говорят: сделай обоснование, покажи, что тут интересного!
«Московский комсомолец», «Взрыв мозга, или что ищет наш студент в британском вузе», 24 сентября 2012 г.
2012