«Развитие общим быть не может»
Андрей Максимов, драматург, режиссёр, телеведущий, руководитель Мастерской факультета журналистики Московского института телевидения и радиовещания «Останкино», размышляет о новой школьной философии.
И вот оно свершилось: принят в первом чтении новый Закон «Об образовании». И хочется кричать, верещать, биться во все колокола... Но кому кричать да как – не ясно. Да и где они – те колокола?
Что закон – плох? Нельзя так сказать. Много в нем хорошего: и про бесплатное образование, и про социальные гарантии... 417 страниц в законе – много правильного есть.
И вот я слушаю, как министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов говорит, что главная фигура в законе – учитель. Я преклоняюсь перед людьми этой профессии, я убежден: у страны, где низок престиж учительской профессии, нет будущего. И все же я бы очень хотел, чтобы главным в любом законе об образовании был ученик.
Как в семье главный – ребенок, и ради него живут родители. Так и в школе главным должен быть ученик, и все должно делаться ради него.
Закон решает, конечно, какие-то практические проблемы, но в нем – кому и где кричать об этом? – сохранилась старая, советская еще философия образования.
Философия – это вообще не так сложно, как кажется людям, не любящим читать книги. Философия – это поиск смысла, сути, ответ на вопрос: «Зачем?». У каждого человека, даже у того, кто не думает об этом, есть своя философия: все мы живем зачем-то.
Философия есть и у нашей системы образования. Это философия образования, которое создавалось в тоталитарном государстве, презиравшем личность и любившем превращать людей в толпу.
Наша школа по-прежнему считает главной своей задачей вбить в ученика как можно больше знаний. Хотя главная ее задача: научить человека учиться, и тогда он сам будет получать все необходимые знания, причем с радостью.
Наша школа по-прежнему считает, что человека, которому исполнилось десять лет, надо учить всему. Мы по-прежнему молимся на словосочетание «общее развитие», хотя в том мире, где мы живем, развитие общим быть не может – оно может быть только индивидуальным в индивидуальных дисциплинах.
В нашей школе по-прежнему остается догмат оценки, и дети всерьез считают, что они учатся не для того, чтобы получать знания, а чтобы получать пятерки. Наши дети считают, что они учатся не для себя, а для учителя. Они искренно не понимают: знания – это не то, что нужно для того, чтобы получить пятерку, а то, что необходимо для интересного и полезного проживания жизни.
Нам по-прежнему кажется, что хороший выпускник – это тот, кто хорошо учился и прекрасно сдает сначала ГИА, а затем ЕГЭ. Между тем хороший выпускник – это тот, кто в школе обрел призвание.
Призвание и призыв – однокоренные слова. Призвание – то, ради чего человека призывали на Землю. Главное дело школы – помочь ребенку найти свое призвание. Она должна быть нацелена на это, а не на то, чтобы заставлять шестнадцатилетнего подростка зубрить к ЕГЭ и математику, и русский язык. А как же – общее развитие, на деле чаще оборачивающееся «общей недоразвитостью».
Окончив школу, человек должен уметь учиться и осознавать свое призвание. Если эти задачи не выполнены, остальное не имеет смысла. Отличник, не знающий в какой вуз ему поступать, – человек гораздо менее счастливый и гораздо менее нужный обществу, нежели троечник, фанатично преданный своему призванию.
Недавно мой близкий друг, живущий в Израиле, привел двух своих четырнадцатилетних детей в новую школу. Выступая перед родителями, директор школы сказал: «Какая наша с вами главная задача? Наша с вами главная задача, чтобы дети улыбались». Не надо улыбаться – такое может быть на самом деле.
В чем основное противоречие родителей и школы? В том, что родители в конечном итоге хотят видеть своих детей счастливыми, а в школе вопрос счастья вообще не стоит. В школе бесконечно провозглашают: необходимо много трудиться и как-то забывают объяснить, что любимый труд – это огромная, невероятная радость.
В школе бесконечно повторяют: для того чтобы чего-то добиться, надо много работать. И это так. Но при этом часто забывают объяснить: все гении человечества – это люди, которые обожали свое дело и готовы были им заниматься от рассвета до заката. Труд – это не только пот. Любимый труд – это подлинный, поднимающий нас восторг.
Если человек не научился получать радость от труда, если и в школе он не научился учиться, если, наконец, он не обрел своего призвания, зачем он трубил одиннадцать лет? Чтобы знать формулы по физике-химии и пару-тройку стихотворений наизусть?
Я нередко читаю лекции родителям и всегда говорю: посмотрите внимательно, в какой школе учится ваше чадо, и не портит ли эта школа вашему чаду жизнь? Для будущей жизни человека совсем необязательно, чтобы он учился на одни пятерки, куда важней, чтобы он сохранил свою нервную систему и обрел свое призвание. Отношения родителей со школой надо выстраивать, иногда и помогая ребенку пережить школьную несправедливость.
Я убежден: в центре новой школьной философии должно стоять счастье ребенка. Это не пустые слова. Ребенок должен не бояться ходить в школу. Он должен понимать, что в школе его уважают и держат за человека. Ему должно быть там интересно. Каждую минуту он должен понимать смысл того, что с ним делают. Он должен научиться счастью познания и обрести призвание. Вот и всё.
Разве нет у нас школ, где так? Есть. Но я – о системе. И о новом законе, который, увы, эту систему не меняет.
«Российская газета», Андрей Максимов «Нас возвышающий туман…», 22 октября 2012 г.
Торг за часы
Интервью журналу «Директор школы» дал Игорь Михайлович Реморенко, заместитель министра образования и науки РФ.
Три модели НСОТ: («базовый оклад», «все включено» и «ученико-час»). Какая из этих моделей, на ваш взгляд, наиболее оптимальна для работы школы сегодня и почему?
По закону модель оплаты труда, которая существует в школе, утверждается самой школой. Еще несколько лет назад общеобразовательным учреждениям было дано полномочие работать с теми моделями оплаты труда, которые им видятся наиболее разумными и оптимальными. Для того чтобы школы разбирались в нюансах этих трех моделей, мы на своих сайтах выложили максимум информации. Причем это не только описание этих моделей, документы и нормативная база, но и главное – рассказы и обсуждения самих учителей о том, как каждая из этих моделей работает у них в школах. Помимо наших сайтов и обсуждений, есть еще ежегодно выходящие рекомендации Российской трехсторонней комиссии по системе оплаты труда, где работникам, работодателям, профсоюзам на местах именно рекомендуются оптимальные модели. То есть рекомендательное поле более чем избыточно, при этом разобраться во всех этих моделях, конечно, не так просто.
Но в условиях отсутствия ЕТС, единых на всю экономику норм оплаты труда, другого варианта, кроме как самому учреждению определять в соответствии со своей спецификой систему оплаты труда, нет.
Если бы от меня, как директора школы, зависело, какую модель НСОТ выбрать, я бы сначала посмотрел, какой у меня коллектив, какая образовательная программа. Например, если у меня маленькая школа и система распределения нагрузки не сильно зависит от логики выбора системы оплаты труда, я бы выбрал «окладную» модель. А если большое образовательное учреждение с массой вариантов распределения нагрузки, наверное, – «ученико-час». Почему еще я придерживаюсь такого мнения? У нас есть практика тарификации, когда начинается торг за часы, порой аргументы, которые учителя используют: одному надо столько часов, другому столько, выдвигаются точно не из соображений качества работы, а из соображений сложившихся традиций, приближенности к начальству и т.д. Это, конечно, непрозрачная схема, но в большинстве школ любого города, любого региона это есть. В большой школе, когда сложный коллектив, когда масса интересов, любому директору захочется иметь абсолютно прозрачную систему распределения средств, поэтому в такой школе модель «ученико-час» больше подошла бы, несмотря на сложность расчетов.
Надо отметить, сегодня почти все регионы в основном работают по одной из двух моделей: «ученико-час» и «базовый оклад +». Правда, окладная модель зависима от нормативного акта, который должен утвердить величины базовых окладов для всех школ. И это существенный недостаток. Модель «ученико-час» более гибкая, так как при увеличении объемов финансирования школ (а именно это и происходит сейчас) у директора школы, благодаря такой модели, есть возможность быстро и прозрачно распределить весь дополнительный объем средств.
Погоня за стимулирующими выплатами, да и «гонка за часами» влияют на эффективность подготовки к урокам и в конечном итоге на качество преподавания и т.д. Насколько возможна корректировка НСОТ в плане повышения базовых тарифных ставок и уменьшения доминирующей роли стимулирующих выплат и будет ли министерство что-либо предпринимать в этих рамках?
У меня нет ощущения, что раньше учителя не гнались за зарплатой, а сейчас истерически за ней гонятся, и уж точно новая система оплаты труда тут ни при чем. Сегодня механизм распределения стимулирующих выплат стал прозрачным, сегодня можно выделять показатели качества и за них стимулировать учителей, понятно за счет чего начисляют деньги, и это хорошо. Наоборот, некоторые учителя жалуются, что они забросили внеурочную деятельность и занимаются только уроками! И такое тоже бывает. И это хорошо. Потому что идет выработка оптимальных моделей системы оплаты труда. Я – исполнительная власть, у меня законодатель решил, что должны быть разные системы оплаты труда в нашей стране, такой закон, который позволяет учреждению самому, как видит его коллектив, устанавливать ту или иную систему. Что должна сделать исполнительная власть? Она должна максимально дать возможность руководителям выбирать ту или иную систему, пользуясь рациональными аргументами. Что мы и сделали.
Недовольных такой системой – 5–10%, это очень мало. Недовольные, конечно, будут всегда, но говорить с ними необходимо. Оптимальной модели НСОТ также не существует и не может существовать. Вся ответственность за выбор модели оплаты уже несколько лет лежит на школах, другое дело, что раньше никто ничего не менял, все двигались по системе ЕТС, а теперь вдруг появляются возможности самим, по своему разумению начать что-то распределять. И это хорошо.
Если сравнивать с зарубежными системами оплаты труда учителя, какая из российских моделей наиболее приближена к ним и к чему нам стоит стремиться?
В Европе системы оплаты труда разрабатывает каждый муниципалитет по-своему, и поэтому они разные. Там никогда не было единой тарифной сетки, там априори была задана ситуация, когда руководитель учреждения сам решает, что меньше такой-то суммы за норматив учитель в его школе получать не может, а за какие-то дополнительные работы директор доплачивает определенную сумму.
Я бы сказал, что с НСОТ мы стали ближе к европейским вариантам оплаты труда. Например, в Германии система следующая: одному учителю можно установить 18 уроков, но доплачивать до 24 часов за разную внеклассную работу, а другому можно установить и 20 уроков, но доплачивать за внеклассную работу меньше. И в итоге у нас есть два учителя: один ведет больше уроков, другой меньше, но тот, у кого урочная нагрузка больше, не получает большую зарплату, потому что внеклассной нагрузки меньше, т.е. происходит выравнивание зарплат за счет распределения нагрузки. Мы к этому постепенно идем. Для нас это непривычно, потому что в системе ЕТС было не так, была логика другая: чем больше ты часов ведешь, тем больше пропорционально у тебя и внеурочной работы, что, конечно, не соответствует реальности школьной жизни. На сегодня модель в рамках НСОТ – «все включено» – наиболее приближена к европейским системам оплаты труда.
Журнал «Директор школы», «Оптимальной модели НСОТ не существует и не может существовать…». №9, 2012.
2012