Школа, о которой мечтал Л.В. Занков. Образ будущего рожден
В этом году системе развивающего обучения Л.В. Занкова исполняется 55 лет. Она продолжает развиваться: тысячи учителей реализуют в начальной школе идеи Леонида Владимировича, успешно работают методисты, авторы-разработчики.
Предлагаем вашему вниманию беседу директора ФНМЦ имени Л.В. Занкова Светланы Яковлевой с заведующим кафедрой психологии личности МГУ имени М.В. Ломоносова, академиком РАО, директором ФИРО, вице-президентом Российского психологического общества, доктором психологических наук, профессором Александром Асмоловым.
– Александр Григорьевич, можно ли в контексте изменений, происходящих сейчас в образовании, говорить о том, что вся современная школа должна быть развивающей?
– Сегодня мы имеем уникальную ситуацию, связанную с тем, что многие идеи школы культурно-исторической психологии Л.С. Выготского стали научной, методологической основой государственной политики в области школьного образования.
Дело в том, что все новые стандарты, возьмем мы уровень начальной школы, уровень основной или старшей школы, – это стандарты, определяющие общую политику образования в мире школ. Если вы откроете эти документы, то увидите, что в каждый из них была вписана строка: «Методологической основой стандарта является системно-деятельностный подход».
В свое время вся педагогика стояла на трех китах: знания, умения и навыки. Переход от этих трех китов к совершенно новой системе координат в мире образования связан именно с культурно-исторической школой Л.С. Выготского, его последователей, друзей, соратников и учеников.
Говоря о методологических и исторических корнях, мы четко видим, что линии Занкова, Леонтьева, Эльконина, а потом и Давыдова положили начало новой идеологии образования. Заметьте, я не говорю «методология», «теория», я говорю «идеология», «идеология развития личности». Ведущей ценностью этой идеологии является именно личность и, как любил говорить Д.Б. Эльконин, «святое недовольство самим собой».
– Вы принимали участие в создании новых стандартов. На каких методологических подходах строится их идеология?
– Все последние годы я старался пробить (слово «пробить», к сожалению, реально) новую идеологию стандартов в образовании. Во многом предложенный мной подход, объединяющий ряд методологических линий уже 1980-х годов, удалось сделать базой для стандартов современной школы. Я назвал этот подход системно-деятельностным. Само понятие было введено мной в 1985 году.
Моя ключевая формула, заключающаяся в том, что поток деятельности приводит к порождению личности, в том числе идентичности человека, относится ко всем разработкам, связанным со стандартами. Когда я говорю о системно-деятельностном подходе, всегда опираюсь на работы моих учителей, прежде всего А.Н. Леонтьева и Д.Б. Эльконина. Для меня невероятно важны при построении этого подхода и те идеи, которые идут от Л.В. Занкова.
Учебный предмет должен быть культурным средством развития личности. Если предмет выступает, говоря языком Выготского, Занкова и Леонтьева, как культурное средство овладения поведением, учебник – как культурное орудие овладения поведением, как культурный инструмент, тогда все в порядке, а если предмет понимается как самоцель, тогда это гибельно для развития школы.
За системно-деятельностным подходом стоят мощные методологические школы. Базируясь на этом подходе, при подготовке новых стандартов мы сделали акцент не на технологиях, а на ценностных аспектах. И поэтому не случайно мы говорим «вариативное развивающее образование», а не «развивающее обучение». Между этими понятиями большая разница. Развивающее обучение – это блистательная технология, без которой не может жить, мне кажется, идеология развития личности. Говоря же о развивающем образовании, мы приходим от технологии к системе в целом, указывая на ценность развития.
– Как воплощаются идеи Выготского, Занкова, Эльконина в современной школе?
– Трудно сказать, как бы отнеслись Занков или Эльконин к происходящим сегодня вещам. Думаю, они бы увидели много того, что показалось бы им эвристичным и важным.
Мы поставили идею Выготского в контекст образования как социальную индустрию, индустрию социальной коммуникации. Образование сегодня – это социальная коммуникация, порождающая мир социальных и интеллектуальных сетей. И это совершенно другое образование, чем образование в индустриальную эпоху.
– Логика новых стандартов, как кажется, очень нелегко находила понимание…
– Нужно четко понимать, что для многих наших коллег признать идеи психодидактики – это значит перейти на совершенно другое, проблемное поле исследований. Я не сумасшедший, чтобы отбрасывать ЗУНы. Вопрос, в каком они будут отношении к действиям.
Казалось бы, дидакты уже начинают понимать то, что мы делаем, но пытаются уложить все это в старые схемы. Например, лет пять-шесть назад формулу Л.В. Занкова и Д.Б. Эльконина, заключающуюся в том, что главная задача школы – научить учиться, я операционализировал, введя понятие «универсальные учебные действия». Ввел его неслучайно.
Тем не менее сегодня мои оппоненты говорят, что УУД – это обобщенные знания, умения, навыки. То есть они одевают новые понятия и идеи в те одежды, которые им привычны. Но это совсем другая реальность. Это все равно как если бы я в теории относительности Эйнштейна стал выискивать элементы классической физики Ньютона. Мог бы найти? Не знаю.
Важно осознавать то, что и Занков, и Леонтьев, идя по пути Выготского, предложили мировоззренческую революцию, а не революцию в технологии, технике. Революцию, которая ведет к трансформации великой дидактики Я.А. Коменского. И значит, их оппоненты – не институт содержания образования, а Дистервег, Песталоцци и сам Коменский! Поэтому все так трудно.
– Не кажется ли вам, что сознание практиков образования не готово к столь кардинальной перестройке?
– Любые социальные изменения, а речь идет о них, всегда начинаются не с валовых изменений, а с мотивации. Поэтому главная задача сегодня – создать мотивацию на эти изменения и показать их выигрышность. Есть уникальное количество талантливых лидеров, это ситуация, когда лидерская мотивация может изменить культуру мышления. Но это длительный и серьезный процесс.
Нужна политическая поддержка этих изменений. Ведущей политической поддержкой стал стандарт, это должны отрефлексировать на самых разных уровнях. Сейчас очень многие бросают упреки в адрес Андрея Александровича Фурсенко. Но он поддержал этот стандарт, эти идеи. И я считаю, что именно в этот период идеология развития в школе «пошла».
– И все же уже год, как Россия перешла на новые стандарты, а зачастую подходят к ним со старыми мерками. Чего мы ждем от тех школ, которые начали работать по новым стандартам? Какая может быть оказана поддержка учителю в их реализации?
– Повторюсь, самое важное – это создание мотивации к изменению подхода у учителей и директоров школ. Во-первых, для этого нужна программа управления, за которой стоит системно-деятельностный подход, а не декларирование этого подхода, растворение его в потоке пустых слов. Во-вторых, сегодня меняются учебники. И это не отдельно Занков, не отдельно Эльконин-Давыдов. По сути дела, то, что было инновацией, сегодня становится традицией.
В этом контексте программы школы и учебники, соответствующие стандарту, – это то, на что можно опереться. Нужна серьезнейшая работа с методистами. Методисты – великие люди, но без понимания конкретного алгоритма действий для каждой предметной области мы опять ничего не сделаем. Все это должен понять и каждый министр регионального образования, и заведующий роно, и директор школы.
– Если брать предметы эстетического цикла – литературу, музыку, изобразительное искусство, то здесь заметно сокращение часов, и в лучшем случае эти часы выносятся во внеурочную деятельность. Насколько в таком случае реально общее развитие ребенка?
– Минимизация эстетического цикла в дошкольном образовании и начальной школе – это чудовищный риск, угрожающий развитию мировоззрения ребенка.
Именно поэтому мы так называемое дополнительное образование ввели, в буквальном смысле, в жизнь школы, оно перестало быть дополнительным. И никакие изменения культурного цикла не могут быть оправданы. Потому что общее развитие – главное. Учитель начальной школы – мастер навигации общего развития ребенка.
– Такие предметы, как русский язык, математика, окружающий мир, достаточно наукоемкие. Получается, что учитель начальных классов – это универсальный специалист, но он зачастую не может дать эти предметы достаточно глубоко, не простраивает связи с основной школой. Планируется ли какое-то перераспределение функций между учителями начальных классов и предметниками?
– Задача начальной школы – представить ребенку целостную картину мира, а не разбивать ее на отдельные предметы. Куда труднее с основной школой, где ребенок разрывается между отдельными предметами…
Это большой вопрос, здесь надо искать. Есть целый ряд разработок, касающихся диагностики метапредметных и личностных результатов. Но опять же, это серьезный процесс, и нужна серьезная программа. Пока многие не отдают отчета в том, что предложенные сегодня стандарты – это в перспективе смерть зуновским КИМам ЕГЭ. И здесь мы должны опять же последовательно и четко действовать, работа предстоит огромная…
– Тем не менее сейчас ЕГЭ является единственным измерителем успешности работы образовательного учреждения, ученика…
– Если мы введем стандарты, ситуация будет меняться. Как и системно-деятельностный подход, и оценка результатов того, что называется учебной деятельностью, в которой развивается личность (я имею в виду понятие учебной деятельности в контексте концепции Эльконина), это должно привести к изменению аттестации учителей. Но критерии подобного подхода должны быть очень четко продуманы. Пока же здесь проблемы, проблемы и проблемы…
– Как вы считаете, в связи с принятием единых стандартов снимается ли проблема преемственности между начальным и основным звеном школы?
– Проблема эта не снимается. Она должна решаться. Я, к сожалению, вынужден заметить, что кризисы детского развития были связаны именно с разрывами между начальной и основной школой. Мы сами создавали их. Новые стандарты должны привести к изменениям организационной культуры школы. Она должна быть такой, чтобы ребенок бескризисно переходил из начальной школы в основную, из основной – в старшую, чтобы этот переход состоялся. Поэтому ставится вопрос об обеспечении преемственности развития через организационное поведение школьного коллектива.
– Сейчас полностью меняется система вузовской подготовки и, в частности, подготовки учителя начальных классов.
– Если бы Леонтьев, Эльконин, Занков могли видеть, что происходит сегодня, они бы увидели, что образ будущего, связанный с их идеями, рожден, но предстоит титаническая работа.
Во-первых, это переделка программ профессионального образования во всей системе педвузов, которые живут в когнитивной, а не деятельностной реальности. Без этого мы столкнемся с огромными трудностями. В этой ситуации встает вопрос о резкой трансформации всей системы повышения квалификации учителей. Пока эта работа на эмбриональной стадии.
Во-вторых, поскольку нам надо переделывать в буквальном смысле слова ментальную установку, а не только давать знания, то интереснее сейчас в восьми округах России сделать опору на классические университеты. Они не больны зуновской педагогикой. Поэтому, если мы хотим для старшей ступени школы создать мироцентрические учебники на основе идеологии развития, чтобы идеи универсальных учебных действий так или иначе прошли в жизнь, нужно попытаться с опорой на университетские сообщества готовить новые учебники по физике, филологии и другим предметам, подключая лучших авторов и действуя по вектору от универсального образования к университетскому.
– В год 55-летия системы развивающего обучения Л.В. Занкова что бы вы пожелали последователям, разработчикам системы, нашим учителям, методистам?
– Не случайно говорилось, что за системой Занкова будущее. Многое уже стало реальностью. Но будущее всегда богаче того, что мы предполагаем. Поэтому ваши коллеги и соратники должны быть готовы к тому, чтобы учиться понимать смысл этой системы в более широкой целостной ситуации. Есть понимание, что они были первыми и будут первыми, но надо продолжать постигать идеологию развития, в которой сегодня начинает жить школа как школа развития, школа вариативности образования, школа, о которой мечтал Л.В. Занков.
Интернет-издание «Просвещение», «Учитель начальной школы – мастер навигации общего развития ребенка», 12 ноября 2012 г.
Знание иностранного: пора разрушать стереотипы
Новый образовательный стандарт для 10-11 классов предусматривает введение наряду с математикой и русским языком третьего обязательного ЕГЭ – по иностранному языку. Новость спровоцировала бурное общественное обсуждение. Противники нововведения полагают, что обязательный ЕГЭ, скорее, превратится в состязание репетиторов: мол, уровень преподавания языков в обычных школах оставляет желать лучшего. Сторонники, наоборот, убеждены, что это надо было уже давно: знание иностранного языка повышает конкурентоспособность наших детей.
Свое мнение об этом высказывает эксперт ЕГЭ по английскому языку, доцент кафедры английского языка ПсковГУ Виктория Клейменова.
– Виктория Юрьевна, это правильно, что ЕГЭ по иностранному станет обязательным?
– Вопрос о том, должен ли быть экзамен по иностранному языку обязательным, действительно актуален. Далеко не все готовы к этому. Но современный человек не сможет себя реализовать, если не будет владеть хотя бы одним иностранным языком. Даже если оставить в стороне карьерные вопросы, не надо забывать, что мы живем в открытом обществе, много путешествуем. Пора разрушать стереотипы, что русский турист не способен элементарно зарегистрироваться в гостинице и заказать себе еду в ресторане.
Разговоры о том, что иностранный ребенку никогда не понадобится, и недальновидны, и нелогичны. Если следовать такой логике, тогда не надо учить ребенка арифметике: калькуляторы сейчас продаются в каждом магазине. Тогда не следует обучать его и родному языку, в силу того, что говорить он на нем и так говорит, а соблюдение норм орфографии проверит компьютер.
Поэтому на вопрос, должен ли ЕГЭ по иностранному языку стать обязательным, я отвечаю: «Да, должен». А вот сроки его введения как обязательного и форма проведения – это те вопросы, которые необходимо обсуждать с участием широкой общественности.
– Как будут сдавать один экзамен столь разные по уровню подготовки выпускники?
– Мне представляется разумным сделать экзамен по английскому языку двухуровневым. То есть ввести 2 уровня экзамена: базовый и профильный. Базовый уровень предполагает владение основами иностранного языка, позволяющее человеку осуществлять общение в бытовых ситуациях повседневной коммуникации. И в этом случае языковое наполнение контрольно-измерительных материалов ЕГЭ должно соответствовать указанной задаче. С другой стороны, многие дети стремятся к более глубокому овладению языком. Это не только те дети, которые видят себя в роли переводчиков и филологов, но и те, кто хочет выстроить свою карьеру с учетом геополитического положения России. Таким детям необходим иной уровень владения иностранным языком и, следовательно, иной уровень организации ЕГЭ.
– А какой должна быть структура экзамена?
– Она должна соответствовать структуре международных экзаменов по английскому языку, например, TOEFL и IELTS. Наличие сертификатов об успешной сдаче таких экзаменов является непременным условием участия современного студента в различных образовательных программах, которые повышают его академическую мобильность, позволяют ему получить не только отечественный, но и иностранный диплом. Сдачу ЕГЭ по иностранному языку на профильном уровне можно рассматривать как один из этапов в подготовке к международному экзамену.
– Многие родители волнуются, что придется нанимать репетитора по иностранному…
– Необходимо будет приближать школу к требованиям ЕГЭ. Если сейчас мы посмотрим ряд современных учебников, по которым работают в наших школах, то предлагаемые в них задания обеспечивают формирование у ребенка тех языковых компетенций, без которых невозможна успешная интеграция в мировое сообщество. Они учат тому, как правильно написать электронное письмо, как извлечь из текста нужную информацию, развивают навыки аудирования (восприятия иностранной речи на слух), общения. Подготовка к ЕГЭ не должна сводиться к «натаскиванию» на решение тестов. Контрольно-измерительные материалы ЕГЭ по английскому языку позволяют утверждать, что они как раз нацелены на проверку уровня сформированности этих компетенций. Например, в заданиях по грамматике необходимо поставить слово в нужную форму, что невозможно без понимания текста. Задания, предполагающие выбор одного из предложенных вариантов ответа в разделах «Аудирование» и «Лексика», также предполагают умение извлекать информацию из текста. И конечно, необходимо сохранить ту часть экзамена, которая направлена на проверку говорения.
Никто не говорит, что подготовить ребенка к сдаче такого экзамена легко. Я считаю, руководство органов образования должно помочь нашим учителям. И не только в предоставлении учебников. Надо организовать систему мероприятий по повышению квалификации. Я отнюдь не хочу упрекнуть наших учителей в их низкой квалификации. Честь им и хвала за то, что они учат детей и дают им знания. Надо людей сориентировать в новой ситуации. Разумным будет проведение таких занятий не только силами города и области, но и привлечение специалистов из международных организаций или издательств, которые уже много лет разрабатывают пособия для подготовки к ЕГЭ в его современном виде. Я говорю об английском языке. Но полагаю, существуют подобные программы и по немецкому, и по французскому языку.
– Как отразится введение ЕГЭ на учителях и учениках? Станет учить и учиться сложнее?
– Мне кажется, что это вызовет реструктуризацию труда учителя. Перед ним будут поставлены новые цели, и он будет к ним идти. Вот и вся разница. Более того, труд учителя в чем-то будет облегчен, поскольку дети будут более мотивированы. Есть такое выражение: иностранному языку нельзя научить, ему можно только научиться. Поэтому мотивация учащихся – великое дело.
«Псковская правда», «ЕГЭ по иностранному станет обязательным», 13 ноября 2012 г.
2012