Выбор профессии – это не роковое решение
Неправильно выбрал вуз – и жизнь насмарку: пять лет постылой учебы, нелюбимая работа, отсутствие карьерных перспектив... Так ли страшен этот черт, как его малюют? Можно ли все исправить или даже вовсе избежать прогулок по чужим граблям? Как правильно выбрать будущую профессию, чтоб не пришлось переучиваться впредь? Своими соображениями на этот счет поделилась Нелли Литвак, автор популярных книг по профориентированию и профессор прикладной математики в университете Твенте, Нидерланды. Что полезного можно почерпнуть из европейского подхода к высшему образованию?
– Покидающим школу будущим студентам далеко не всегда очевидно, к какому именно делу у них есть интерес и способности. Как решают эту вечную проблему европейские абитуриенты?
– Согласно современным голландским методикам, нужно серьезно рассмотреть как минимум четыре специальности. Я очень это рекомендую всем абитуриентам – и российским, и голландским. Это не только даст вам хорошее представление о разных возможностях, но и поможет принять решение обоснованно, без лишних случайных эмоций.
Например, некоторые ребята загораются энтузиазмом практически на любом факультете, а некоторых, наоборот, очень трудно заинтересовать. Как не поддаться эмоциям и понять, что вам что-то по-настоящему понравилось или не понравилось? Только в сравнении! Сравнить полезно в любом случае, даже если вы уверены в своем выборе. Может, вы найдете что-то еще лучше? Или, наоборот, убедитесь в правильности своего плана, и это убережет вас от будущих сомнений.
Также очень неплохо познакомится с профессией поближе – «побывать за кулисами». Например, один мой знакомый увлекался зоологией, но профессионально работать с животными не захотел, а пожелал стать врачом. Тогда отец-биолог сводил его «по знакомству» в анатомичку, чтобы проверить, «не боится ли он трупов». Оказалось, что не боится. Мальчик стал готовиться к поступлению в медицинский, и теперь стал блестящим терапевтом.
Несколько менее эффективный вариант, но тоже неплохой – тесты на профориентацию. Существует множество центров, где предлагают платное тестирование, но в Интернете есть и бесплатные тесты.
Опять из личного примера – моя дочь очень любит рисовать, но по тестам получилось, что творческие способности у нее средненькие, зато большие организаторские. Я удивилась, а потом поняла, что на самом деле так оно и есть. Но мы почему-то фокусировались на ее рисовании и совершенно не приняли во внимание, с каким энтузиазмом она организовывала школьные праздники.
Результаты тестов, конечно же, не нужно воспринимать как истину в последней инстанции, но пройти их в любом случае полезно. Плюс, если абитуриент и его родители в полной растерянности, то можно просто вместе договориться: пройти развернутый тест и поступить в соответствии с результатами – какие бы они не были! Это неидеальная стратегия, но мои соседи сделали именно так, и их дочка пошла учиться на инженера-машиностроителя. От результатов теста она была в шоке, но потом втянулась, прекрасно закончила вуз и очень довольна своей работой!
– Насколько вообще важен вопрос этого самого первого выбора? Как понять, что сделана ошибка в выборе места учебы и своего призвания, и срочно начать что-то менять, не теряя времени?
– Моя дочка очень волновалась по поводу выбора вуза. По-моему, у нее было ощущение, что она решает свою судьбу. Но «принять важное решение» и «решить судьбу» – это не одно и то же!
Выбор вуза повлияет на вашу карьеру, на профессиональные навыки и культуру, на характер и круг общения. Но что бы вы ни выбрали, это не определяет ваш будущий успех или неудачу – это не роковое решение! Потом все можно поменять – недаром мы знаем огромное число знаменитых писателей, режиссеров, художников, изначально получавших совсем другую профессию. Единственная ошибка – не уделить вопросу выбора должного внимания, пойти наобум изучать что-то «нейтральное», что вас ни капельки не интересует. Хотя и это не катастрофа – скорее неоптимальная реализация собственных возможностей. Даже если решение оказалось неправильным, всегда можно доучиться онлайн, сменить специальность в магистратуре, получить второе высшее.
Как понять, сделана ли ошибка? Если вы света белого не видите за учебниками, при этом еле-еле сдаете зачеты, и ни один профильный предмет вас толком не привлекает и не вызывает интереса – то я бы сказала, что специальность нужно менять.
Обычно все становится ясно на первом курсе. Он самый решающий. В Голландии после первого курса многие отчисляются или меняют направление. Это абсолютно нормально, этого не надо бояться – нужно держать свою жизнь под контролем. Если учеба не добавляет вам счастья и не помогает вашей самореализации, то надо решиться и сменить направление.
– Популярный российский подход – «главное получить высшее образование, и не столь важно, какое!» – насколько он сегодня оправдан?
– Во всем мире диплом уже давно перестал быть гарантией успеха. Гораздо важнее реальные умения, профессионализм – а пути к профессионализму могут быть самые разные, включая и среднее специальное образование, к которому можно добавить различные курсы, в том числе онлайн.
Мне нравится, как эта проблема решена в Голландии. Голландцы различают «высшее научное» и «высшее профессиональное» образование. «Высшее научное», в том числе, конечно, и образование врача, получают в научно-исследовательских университетах, где много теории, сложные программы, исследовательские проекты. При этом учителей, акушерок, инженеров, экономистов и многих других специалистов более практической направленности готовят в колледжах «высшего профессионального образования». Там предлагают очень качественный 4-летний бакалавриат, но теории меньше – ровно столько, сколько нужно для практики. Зато много проектов и стажировок. По российской терминологии это было бы как раз нечто среднее между вузом и техникумом.
– «Технари-математики» и «гуманитарии», творческие личности – насколько сегодня остро стоит проблема их разделения и наоборот – совмещения таких противоречивых склонностей в одной личности?
– Сейчас появляется много новых специальностей, где и то, и другое можно сочетать, и потребность в таких специалистах существует! И в нашем университете есть факультет «Креативные технологии» – сочетание дизайна и информатики. Там учат придумывать и реализовывать новые продукты для потребителей на основе современной техники и программного обеспечения. Например, один из проектов первого курса называется «Smart systems» («Умные системы»), где студентам сначала надо придумать систему, которая использует сенсоры, а потом запрограммировать их, написать документацию и своими руками построить работающий прототип. Одна группа построила колыбельку, которая реагирует на движение и голос малыша, начинает качаться или играть песенку.
В американских колледжах уже давно распространены понятия «major» и «minor». Major – это основная специализация, а minor – это вторая специальность, которую студенты изучают не так глубоко, но все-таки достаточно серьезно. При этом обе специальности могут быть абсолютно не связаны друг с другом, а могут и дополнять друг друга. В последнее время в Европе тоже есть такая система, в самых разных вариантах. Например, наши студенты прикладной математики могут потратить семестр на изучение любого другого предмета. Некоторые выбирают информатику или экономику, а некоторые – музыку или историю.
– Иностранные вузы и колледжи – стоит ли учиться за границей?
– Провести хотя бы несколько месяцев в университете за рубежом очень полезно. Научаешься многому не только благодаря содержанию материала, но и благодаря новой обстановке, другим требованиям, другому языку и культуре. В короткое время появляется множество интересных контактов. И конечно, это уникальный жизненный опыт.
Самый реальный способ попасть на учебу за рубеж – поступить в российский вуз, где есть налаженные программы обмена. Еще можно попытаться поступить за рубеж в магистратуру, с российским бакалавриатом или дипломом специалиста. В этом возрасте у большинства уже нет проблем с самостоятельностью, и финансовые проблемы решить намного проще.
Магистратура – это один или два года, а не четыре. Это по определению дешевле. Стипендий для магистров тоже гораздо больше. Стипендии может предоставлять зарубежный университет, есть и программы на государственном уровне. Например, в Голландии существуют программы финансирования магистратуры для зарубежных студентов. Конкуренция на стипендии, конечно, огромная, но попробовать можно.
Конечно, закончив суперсложную программу, на работу будет устроиться легче. Но тяжелая учеба – не для всех! Кроме высокого IQ, такая учеба требует терпения, определенного перфекционизма, желания добраться до самой глубины. И на свете очень много талантливых людей, которые этими качествами не обладают. Тем более что в современном мире они вовсе не определяют успех – Wall Street Journal недавно писал, что самые ценные качества работника в 2012 году совсем другие: умение понятно коммуницировать, персональный бренд, гибкость и продуктивность.
«Московский комсомолец», «Голландские советы российским абитуриентам», 5 января 2013 г.
«Способность понимать гораздо ценнее хорошей памяти»
Известный педагог и математик, заместитель директора по науке ГБОУ «Лицей «Вторая школа» Александр Ковальджи – о любимом ремесле и очередной реформе «царицы наук».
– Александр Кириллович, в Минобрнауки готовится масштабное обновление системы школьного математического образования, которое, как локомотив, должно будет вытянуть за собой страну из системного кризиса. Новую концепцию планируется выстраивать не только на результатах ГИА и ЕГЭ, но и на данных международных исследований и стандартах стран – членов АТЭС. Как вы считаете, насколько актуальны предлагаемые меры?
– Прежде всего я не стал бы строить иллюзии. На мой взгляд, проблема не только в математике, она гораздо шире и сложнее. Школа перестала учить, вот в чем беда! При этом плохие отметки в журналах стали исчезать. Доходит до смешного. Дети, шестиклассники, поступающие в наш лицей, рассказывают о нравах в своих бывших школах: «У нас так: пришел на урок – уже «три», сидел тихо – уже «четыре», хоть раз поднял руку – получил пятерку». Думаю, если так пойдет и дальше, то не спасет нас никакая самая чудодейственная и прогрессивная программа развития математического образования. Вообразите: 75% поступающих к нам подростков не знают основное свойство дроби. А ведь это отличники, способные ребята.
– Что же происходит? Подмена, обман? Детям внушают, что они прекрасно подготовлены, а они, бедняги, ловятся на это?
– Точно так. Или еще пример из жизни: 80% наших «абитуриентов» не знают, что такое площадь квадрата. Вчера выучили, сегодня забыли: выкинули за ненадобностью. Простая задача «Ремонт в ванной комнате» (мы даем ее при поступлении в лицей). Требуется уложить пол кафелем. Ну, давайте для простоты считать, что это квадратный пол со стороной 2 метра. Вопрос: сколько надо купить плиток со стороной 20 сантиметров, чтобы покрыть ими весь пол? Подавляющее большинство подростков рассуждают так: берем одну сторону квадрата (2 метра) и делим ее на длину плитки (20 сантиметров). Получают… 10 плиток, представляете?
А я их учу так, чтобы они могли вывести формулу расчета площади квадрата сами. Смотрите: вдоль одной стороны квадратного пола сколько нужно плиток положить? Десять. Сколько таких рядов? Десять. Значит, десять раз по десять будет сто. Важно, чтобы был наглядный образ. Тогда действие «произведения» возникает естественным образом, из соображений здравого смысла.
У меня есть задачки на чувство числа. В условия заложена стандартная ошибка, которая приводит к абсолютно нереальному ответу. Получается, допустим, что ученик несет рюкзак весом в 600 килограммов. Это абсурд, но большинство детей такой ответ нисколько не смущает. Они не чувствуют, что такое «много», «мало». Для них числа и знаки – это иероглифы, с которыми надо манипулировать, а то, что юный турист надорвется, им нипочем.
Раз пришел ко мне учитель физики и жалуется: что такое, дети не могут решать систему линейных уравнений. Я адресую его вопрос учителю математики. Тот удивляется: еще недели не прошло, как они сдали контрольную по линейным уравнениям. И выясняется: там были иксы и игреки, а на физике – v (скорость), t (время), s (расстояние) и так далее. Другие буквы, размерные величины – и всё, для них это уже terra incognita.
– Бездумная зубрежка, перегрузка памяти. А в результате?
– В результате школа превратила учение в дрессировку. Дети не знают даже, что это такое – правильно учиться. Я своим подопечным терпеливо объясняю: «правильно» – это когда вы учитесь для себя. Не для отметки, не для родителей или учителя. А для этого нужно чувствовать, понятно вам или нет. И если непонятно, то не стесняться задавать вопросы. Вы должны замучить всех окружающих, пока они не ответят на ваш совершенно законный вопрос! Вот тогда вы будете учиться по-настоящему, успешно и с интересом.
В восприятии детей слово «понял» означает «могу повторить слово в слово». А в математике самое главное – понять, на чем основана та или иная закономерность, уловить идею решения и уметь абстрагироваться от конкретики.
К слову, у Эйнштейна была очень плохая память на формулы. Но он понимал. И эта способность гораздо ценнее хорошей памяти. Она позволяет нашим ученикам усваивать в разы больше полезных знаний, чем это предусмотрено программой. И без всяких перегрузок!
– Но вернемся к заявлению Минобрнауки о модернизации программ. Необходимость в этом назрела, вы согласны?
– По сути – да, но вот что настораживает. За любой такой работой стоят огромные деньги. К ним тянутся разные люди, и не всегда из благородных побуждений. Они торопятся эти деньги освоить, а думать о последствиях своих стратегий уже некогда. На днях мне позвонил один из разработчиков проекта, о котором уже столько шуму в прессе, умолял «по-быстрому» сделать ему первый вариант концепции. Как скоро, переспрашиваю, вы ждете документ? Через три дня, слышу в ответ и не верю ушам. «Это что, шутка? Тут нужен год как минимум!» А он гнёт свое: «Грантик уходит, после доработаем». Всё, точка, говорю, я в этой авантюре не участвую.
Уже по первому заходу можно предсказать, чем вся эта шумиха увенчается, к гадалке не ходи. Для завершения картины: звонивший мне товарищ так же далек от математики, как я от парашютного спорта. Тем не менее, смотрите-ка, попал в команду идеологов, готовых вывести страну из кризиса на инновационный путь развития.
«Грант – товар (в виде очередной концепции) – деньги», а в результате мыльный пузырь. Боюсь, по этой схеме мы и развернем очередное обновление школьной математики. Скорость и пробивная сила грантополучателей опять станут важнее содержания того, что они предлагают. В том и беда: здорового, глубокого, серьезного отношения к делу нет и в помине. Вспоминается грустная шутка одного из маститых журналистов: «При отсутствии направления важна скорость».
Реформа не подготовлена, не обсуждена с профессиональным сообществом: учителями, учеными, работодателями. Таков один из главных выводов экспертов проекта «Оценка качества образования: международный аспект»: самые лучшие проекты проваливаются, если они не поддержаны исполнителями. Ключ к успеху – сплочение общества вокруг тех или иных крупных преобразований. А политика продавливания и навязывания сверху скороспелых решений – это путь в тупик и растрата денег.
– Говорят: надо заимствовать финский опыт…
– Нет, надо не заимствовать, а глубоко анализировать – и финский, и японский, и китайский, но сперва не потерять богатейший опыт своих достижений в этой области. Мы в последние десять лет много чего нареформировали – где же анализ результатов? Не видать. Начинать очередной евроремонт системы, не поняв, почему не получились предыдущие, на мой взгляд, глубочайшая методологическая ошибка. Разбор полетов – это первое, что делает опытный наставник, конструктор, руководитель проекта. Почему упал спутник, не сработала сигнализация на орбитальной станции «Мир»? Вот что нелишне было бы понять и объяснить самим себе и обществу.
Кроме того, реформу должна предварять тщательная инвентаризация наших реальных достижений в школьной математике. Что надо сохранить, каково необходимое разнообразие целей и условий работы в разных регионах?..
– В противном случае мы очень легко можем потерять наши преимущества, при этом причесав этак по-фински всех под одну гребенку, и отойти, как у Жванецкого, любуясь…
– Совершенно верно! К примеру, мы располагаем системой, притом уникальной, специализированных школ (не говорю об элитных клубах, своего рода камерах хранения для избалованных детей) – школ повышенной трудности обучения, где важны не только способности, но и серьезная мотивация учеников, большое трудолюбие. Дети из этой сети действительно много работают. И результаты говорят сами за себя.
В нашем лицее бывают делегации из разных уголков планеты, из Швеции, Японии, Кореи, Америки и других стран. Надо видеть, с какой жадностью гости расспрашивают о содержании программ, о формах работы. Как мы ведем уроки и кружки? Как проводим математические бои, организуем летние школы, конференции для взрослых и детей? Некоторые даже просят организовать для них мастер-классы: значит, и у России есть свои неповторимые методики и технологии работы со способными детьми. Особенно корейцы в прошлом году отличились, ну буквально жилы тянули из нас – только расскажите, как вы достигаете успехов? Все наши книжки по кружкам и олимпиадам скупили, чтобы затем у себя на родине перевести. Они понимают, что у нас действительно есть достижения. А мы?
Кто изучил опыт Игоря Рубанова, который создал в Кировской области систему работы с мотивированными детьми, создал олимпиаду имени Эйлера – аналог Всероссийской олимпиады по математике? Или опыт Сергея Рукшина из Петербурга, воспитавшего 80 победителей и призеров международных олимпиад и двух филдсовских лауреатов? Где наши РАО, психолого-педагогические институты и институты повышения квалификации? Рядом работают учителя мирового класса, а их опыт никому не нужен, не востребован. Нет, что-то тут не так.
В России осталось очень немного очагов серьезного образования, где детей действительно учат. В большинстве обычных школ идут по легкому пути: ставят завышенные отметки, и все довольны. Статистика замечательная, жизнь прекрасна. А ЕГЭ закрепляет и усугубляет эту ситуацию.
– Александр Кириллович, а есть у вас как у математика свой метод оценки успешности урока?
– У меня есть такая формула: если во время и после занятий не прозвучало ни одного вопроса, то урок не удался. Принципиально важно понимать, что вопрос – это активность детей во время обучения. Ребята не должны быть просто поглотителями знаний. Только в живом диалоге на равных дети растут и предметно, и метапредметно, и духовно, обретают чувство уверенности в своих силах. Их уважают, им позволяют построить какое-то свое восприятие действительности, а не только навязанное извне, – вот это и есть самое ценное, что может произойти на уроке. Ведь научить ребят учиться означает, в частности, научить их ставить вопросы и находить на них ответы. В книжках, у друзей, у наставников. Или самостоятельно, своим умом. Это и есть научить правильно учиться.
Издательство «Просвещение», «Самое ценное на уроке – вопросы учеников», 9 января 2013 г.
2013