Умники и умницы нашей страны
Юрий Павлович Вяземский, автор и бессменный ведущий российской телевизионной программы «Умники и умницы», профессор, философ, писатель, заведующий кафедрой мировой литературы и культуры МГИМО, дал интервью Педсовету в рамках проходящих дебатов «Новый учебный год: эмоции, планы и прогнозы».
– Юрий Павлович, в интервью «Клубу Регионов» вы сказали, что вам, как автору и ведущему программы «Умники и умницы», нужна не столько финансовая, сколько интеллектуальная помощь. Вас беспокоит, что для воспитания и образования молодежи в нашей стране говорится больше, чем делается. Вы подключили губернаторов к участию в своей программе, тем самым расширив круг участвующих в программе ребят. Но ведь в масштабах страны этого недостаточно для улучшения ситуации? И ведь один в поле не воин?
– Во-первых, я не один в программе. Во-вторых, программа существует уже 21 сезон, и круг участвующих только расширяется, и это немалое количество.
– А вы можете сказать, сколько «выявилось» умников и умниц за все эти годы?
– Я как-то специально и не считал. Но вот посчитать можно, ежегодно 120 человек принимают участие в программе, умножьте на 21...
– Да, получается прилично...
– Не все доходят до финала, игра – это все же лотерея. Для меня ценнее те ребята, которые проиграли и не смогли воспользоваться льготами для поступления в МГИМО, но поступили туда сами. И не только в МГИМО, другие престижные вузы тоже.
– Как вы оцениваете уровень эрудиции и образования сегодняшних школьников? Какова тенденция – к улучшению или ухудшению?
– Однозначно к ухудшению. Ведь смотрите, те реформы, которые у нас проводятся, не улучшают образование, и реформы не доводятся до конца. Это как ситуация с российскими дорогами – не достраивать то, что было начато, и «латать дыры». Школьники сейчас нацелены на ЕГЭ – на зазубривание и запоминание. В последних классах все брошено, ребята начинают заниматься только этим ЕГЭ. Они могут ответить, какое событие произошло в 1242 году, но когда я спрашиваю, кто такой был Александр Невский и чем отличился, ответить не могут. Их не учат мыслить самостоятельно в историческом и литературном пространстве, и это убивает гуманитарное образование.
– А скоро еще предстоит сдавать обязательный ЕГЭ по иностранному языку, ГИА уже сдавали в этом году.
– Я вот все жду, когда введут ЕГЭ в консерватории: предложили бы абитуриенту не сыграть на скрипке, а ответить на вопросы: скрипка – какой инструмент: щипковый, смычковый, духовой? Вместо того, чтобы проверить вашу «приспособленность» к инструменту, ваши руки, исполнительский уровень и так далее.
– В чем вы видите главный недостаток российского образования – школьного, вузовского?
– О вузовском образовании сложнее говорить: 60-70% вузов надо просто закрыть, они позорят наше образование.
– А если говорить о школьном?
– Школы должны быть помощниками в ориентировании ребенка в пространстве, помочь понять свой интерес и свое место в жизни. Помочь найти себя, свои способности – вот эти два условия чрезвычайно важны. Часто люди занимаются тем, к чему у них нет никаких способностей, и школа должна помочь это осознать. Еще два главных условия – школа должна учить мыслить самостоятельно и научить работать. Но самое главное в образовании – это самообразование, это еще со времен Цицерона. Вспомните Толстого, Пушкина... Только у Достоевского было высшее образование, инженерно-техническое.
– А что мотивировало вас в движении к тому, кем вы сегодня являетесь: автором проекта, получившего не только популярность, но и признание, философом, профессором, заведующим кафедрой мировой литературы и культуры МГИМО, членом Союза писателей? Вы знаете пять языков, и, наверное, я не все еще перечислила.
– Меня родители привели учиться в школу при консерватории, учиться на скрипке. Скрипка – такой инструмент, на котором нужно заниматься по два-три часа в день, либо не играть совсем. Если на скрипке не трудиться постоянно, не тренироваться, на ней играть потом просто нельзя, это умел только Шерлок Холмс. И это оказалось не моим делом. Но главное, к чему меня приучила школа, это трудиться, работать. И я очень долго шел к тому, чтобы понять свое место.
– Когда вы это поняли?
– До конца так и не понял, что мне больше интересно: телевидение, писать книги? Иногда, когда прихожу в театр, этот запах театра, сцена действуют так, что думаю – почему я сюда не пошел?
– Да, я читала, что вы на спор поступили в Щукинское театральное училище. Юрий Павлович, вы сказали об осознании себя, своего интереса и способностей, а вот успешность – что это в вашем понимании?
– Это когда не тоскливо, когда тебе интересно то, что делаешь. Для мужчины главный интерес – это работа.
– А для женщины?
– Для женщины – семья. Женщина рожает детей, воспитывает их, но она не паучиха, которая тоже рожает детей. Паучиха не мать, она не занимается своими детьми.
– Наши учителя в большей массе – это женщины...
– А школа в хорошем понимании – это семья!
– Что бы вы пожелали сейчас учителям России накануне нового учебного года?
– Жизнь учителя сложна. Над учителем масса чиновников, они создают постоянные барьеры. Профессия учителя святая, так же как профессия врача. Как бы и сколько не мешали учителю, он ответственен перед собой и Богом. Помните Омара Хайяма: «Если я гореть не буду, если ты гореть не будешь, кто тогда рассеет мрак?».
– Ваше настроение и ближайшие планы на новый учебный год?
– И ближайшие, и на пятьдесят лет вперед. Я продолжаю преподавать, делаю это очень радостно. Самое трудоемкое – работаю сейчас над новой трилогией. Кроме того, мы сейчас готовим к изданию серию книг в виде вопросов и ответов «Умники и умницы». Это книги по истории, литературе, искусству. Они будут интересны не только детям, но и взрослым, потому что по ним можно проверить свои знания по различным областям. В ближайшие два года выйдут восемь-девять таких книг.
– Как вы все успеваете?
– Я не успеваю! У меня над столом висит цитата Иммануила Канта: «Работа – это лучший способ наслаждаться жизнью», и я абсолютно и радостно ею наслаждаюсь, потому что гедонист и люблю наслаждаться. В жизни все достаточно просто – надо работать, я только и делаю, что наслаждаюсь жизнью.
«Педсовет.org», Юрий Вяземский: «Работа – это лучший способ наслаждаться жизнью, и я абсолютно и радостно ею наслаждаюсь», 30 августа 2013 г.
«Время национальных систем образования проходит»
Накануне старта нового учебного года министр образования, культуры, спорта, науки и технологий Японии Хакубун Симомура обсуждал с российскими чиновниками перспективы развития образования и технологий в XXI веке. О деталях он рассказал в эксклюзивном интервью «Огоньку».
– С кем из российских коллег вы обсуждали такую непростую тему – перспективу образования?
– Плодотворными оказались все встречи, например, с Андреем Фурсенко у нас состоялась не просто официальная беседа, а, я бы сказал, философский обмен мнениями. Не так давно я выступал с докладом на специализированной конференции в Вашингтоне, посвященной развитию образования, науки и техники. Оказалось, что вопрос о том, каким будет образование в XXI веке, еще далеко не решен и требует объединенных усилий всех развитых стран для создания новой философии воспитания человека. Речь идет не просто о необходимости фрагментарного реформирования системы образования, а о создании нового позитивного проекта, разумеется, с опорой на идеи, которые существовали в ХХ веке.
– Японская система образования, на ваш взгляд, уже не отвечает потребностям XXI века?
– У японского образования есть, бесспорно, свои сильные стороны. Например, нас отличает высокий уровень подготовки специалистов, занятых во многих высокотехнологичных сферах: энергетике, медицине, экологии, инновационном производстве. Кроме того, начальное японское образование обеспечивает ученикам относительно высокий уровень базовых знаний – письма, счета, чтения, а также формирует такие прославленные черты японского характера, как трудолюбие, усидчивость, желание сотрудничать и умение работать в коллективе. В целом высокое качество нашего начального и среднего образования подтверждается успешными результатами тестирования по различным международным системам оценки, в частности системой тестирования PISA. Однако недостатки тоже присутствуют. Один из них – это относительно низкая (в сравнении с ситуацией в других странах) самооценка японских учащихся школ средней и высшей ступени. Очень многие наши ученики, согласно социологическим опросам, считают себя плохими специалистами, не способными адекватно применять свои знания. Это тревожный сигнал. Кроме того, до сих пор до нас доходят сведения о случаях издевательства школьников друг над другом, что говорит о проблемах с их воспитанием и социализацией.
– Вы считаете, что эти проблемы носят системный характер и требуют переустройства всей образовательной системы?
– Рассуждая об образовательной системе, следует исходить из тех вызовов, которые перед ней стоят. На встрече с Фурсенко мы, в частности, говорили, что система, основанная на зубрежке и заучивании сведений из учебника, стремительно устаревает. Усидчивость и трудолюбие – хорошо, но новое время требует в первую очередь раскрытия творческого потенциала человека. Это очень сложно, и грамотных подходов к решению подобной задачи до сих пор не найдено. Чтобы участвовать в создании научно-технических инноваций, специалист должен мыслить нешаблонно, творчески. Это во-первых. А во-вторых, у него должны быть развиты лидерские качества, иначе его ценная идея рискует остаться неузнанной и невостребованной. Поэтому ясно, что повышение уровня самооценки учащихся очень важно для воспитания активной творческой личности, способной менять мир вокруг себя. При этом остается еще и третий пункт: эта творческая личность с лидерскими качествами должна воспринять высокий стандарт моральных норм и принципов, связанных с отношениями между людьми, чтобы быть способной к кооперации и позитивному труду на благо других. Даже воспитание каждого из этих качеств по отдельности представляется сложной задачей, тем более это справедливо, если говорить о них в комплексе.
– Удалось ли какой-либо национальной системе образования в большей мере приблизиться к этому идеалу?
– Сложность ситуации состоит в том, что время национальных систем образования проходит, сегодня все большую роль играет образование как глобальная система. Я полагаю, что в следующем десятилетии процесс мировой глобализации ускорится в несколько раз по сравнению с предыдущим десятилетием. Соответственно, всем развитым странам уже сегодня важно воспитывать кадры, навыки которых могут быть применимы в любой точке мира. Образовательные границы между странами стираются, и нужно быть к этому готовым: внимательно следить за идеями других государств и координировать с ними свои действия.
– Что в российской системе образования кажется вам сегодня достойным внимания?
– Интересно, что в России, как и в США, очень высок процент учащихся, мотивированных на получение высшего образования. Количество людей, поступающих в вузы, у вас не только не снижается, но имеет тенденцию к увеличению. В Японии ситуация несколько иная. Согласно статистике Организации международного сотрудничества и развития, показатель поступления в вузы в Японии – всего 51 процент, что ниже среднемирового уровня на целых 10 процентов. 80 процентов получится, только если включать сюда весь объем поступающих в специальные учебные заведения и колледжи. Здесь нам определенно есть над чем работать.
– Как ни странно, российские эксперты не спешат гордиться большим количеством поступающих в вузы, напротив, у нас активно обсуждается проблема перепроизводства «белых воротничков» и нехватки «синих». Она не актуальна для Японии?
– Мир глобален, и в нем существует тенденция выравнивания. Если где-то будут выпускаться образованные специалисты, то в другом месте появятся рабочие руки. Потребность в высококвалифицированных кадрах, несомненно, растет, и если система образования той или иной страны способна ее удовлетворить, это хорошо. Что касается ситуации в Японии, то нам бесполезно конкурировать с развивающимися странами в производстве «синих воротничков», так как большинство наших граждан не устроит уровень зарплаты, который глобальный рынок установил для рядовых рабочих специальностей. Соответственно, нужно искать другие ниши.
– Каким образом Россия и Япония могут помочь друг другу в создании новой философии образования?
– Как я уже говорил, образование XXI века будет носить глобальный характер, поэтому роль международных контактов в этой сфере возрастает в разы. Сегодня обмен студентами и научными кадрами между нашими странами далеко не так интенсивен, как хотелось бы. Несмотря на то что около 300 японских университетов заключили договоры о сотрудничестве с российскими вузами, в стажировках принимает участие небольшое количество студентов: около 300 с российской стороны и около сотни – с японской. К 2020 году это число планируется увеличить в два раза, что, впрочем, тоже немного. Учитывая важность отношений между нашими странами, думаю, что и десятикратное увеличение не было бы чрезмерным. Надеюсь, что нам удастся исправить эту ситуацию.
Это тем более важно, что научное сотрудничество Японии и России обещает в ближайшем будущем стать крайне плодотворным. Освоение космоса и Арктики, работа над усовершенствованием мирного атома, в том числе создание термоядерного реактора, поиск новых подходов к решению экологических проблем – это все те сферы, где наши страны могут быть очень полезны друг другу. Если мы подготовим специалистов, способных работать над этими сложными научными вопросами в международных командах, мы, несомненно, внесем свой вклад в образование будущего.
«Огонек», «Нужна новая философия образования», 26 августа 2013 г.
2013