Обзор российской образовательной прессы

 

Сформулирована основная цель образования. Произошло это на Петербургском образовательном форуме в конце прошлой недели. «Самостоятельность школ – как элемент инновационного климата» – такой тезис выдвинул директор департамента государственной политики в образовании Минобразнауки РФ Игорь Реморенко на состоявшемся в рамках форума семинаре «Федеральный государственный образовательный стандарт общего образования – школа инноваций». Пояснения к тезису – в статье «Свободу школе», опубликованной в «Независимой газете» от 30 марта.

 

Генеральный директор издательства «Просвещение», руководитель проекта по разработке федерального государственного образовательного стандарта общего образования Александр Кондаков слегка поправил основную цель, поставив на первое место слово «воспитание». «Мы сформулировали основную цель российского образования: воспитание, социально-экономическая поддержка, становление развития высоконравственного, ответственного, инициативного, авторитетного гражданина России, способного к творческой инновационной деятельности», – сказал он.

 

О самостоятельности школ плотно говорят «в верхах» уже давно. И ранее всего стали думать о финансовой самостоятельности. Предоставлять ее выборочно школам начали еще в 2005-2006 годах. И сегодня все более или менее воспринимают именно такую свободу школ. Хотя власть предполагает еще самостоятельность «учебную и правовую». Система отношений школьных коллективов с местными органами образования несет черты прошлого. С одной стороны, учителя ждут предписаний «сверху». С другой стороны, воспринимают их чаще всего отрицательно. Курс на новую школу требует корректуры этих отношений.

 

Не стоит сбрасывать со счетов, что подготовить старый директорский корпус работать по-новому за короткое время тоже сложно. Нынешние директора в основном беспомощны в решение финансовых вопросов. «Директор школы – это не только самый главный, самый лучший учитель, но и организатор, который разбирается и в вопросах, связанных с управлением, и в вопросах, связанных с финансированием», – объяснил будущность директоров школ министр науки и образования РФ Андрей Фурсенко. И правильно. Только где найти таковых, еще и при несовершенстве законодательства?

 

Эксперты Высшей школы экономики (ГУ) уверены, что обрести настоящую финансовую независимость школы смогут лишь при условии дальнейшего развития общественного управления. Но этому мешает один важный момент – общество должно захотеть самостоятельности школ. А как раз сегодня оно меньше всего желает в чем-либо участвовать. Большинство российских семей занято поисками средств к нормальному (или сносному) существованию, так что рассчитывать на общество в полной мере школа пока не может. Вопрос финансовой свободы станет осознаннее, когда каждая школа определится с собственной стратегией развития. В Минобразнауки РФ рассчитывают на это. Но как раз это тоже пугает: все хорошо еще помнят времена, когда в перестройку школы внедряли «передовые» разработки, активно сотрудничая с сектами и сомнительными общественными организациями. Не факт, что такое не повторится.

 

Новосибирские школьники все чаще выбирают предметы гуманитарной направленности – большая часть выпускников предпочитает обществознание в качестве предмета по выбору на ЕГЭ. К техническим дисциплинам, к освоению инженерных профессий интерес у выпускников-абитуриентов с каждым годом снижается, и этот год – не исключение. Компенсируя недостатки школьного образования, многие вузы, в том числе с доминирующими техническими специальностями, вынуждены вводить выравнивающие курсы для физиков, химиков. Так, например, сделали в НГУ. Как вернуть интерес к точным наукам? Ответ на вопрос ищет газета «Вечерний Новосибирск» от 25 марта в статье «Незанимательная физика».

 

Как рассказала проректор НГУ по дополнительному профессиональному образованию Вера Маркова, интереса к физике в школах вообще нет. «Наша физматшкола каждые зимние каникулы проводит программу повышения квалификации для учителей школ, – говорит она. – Приезжают обычно около 100 человек из разных регионов Сибири. Нынче приехал всего один преподаватель физики, а вот математиков – побольше. Дело в том, что сейчас к физике нет интереса. И здесь нужно начинать с подготовки учителей. Находятся, конечно, энтузиасты-физики, которые приглашают школьников посмотреть, как проходят опыты».

 

В СГУПСе и вовсе преподаватели сделали беспрецедентный шаг: собрали директоров школ Дзержинского, Заельцовского и Калининского районов вместе с учителями физики и предложили организовать центры дополнительной подготовки по физике. Проректор по учебной работе СГУПСа Павел Постников сказал, что уже действует семь таких точек: шесть площадок в школах и одна – в университете. В центрах занимаются более сотни ребят. «Оплату педагогам тоже предоставляет наш университет, – пояснил Павел Постников. – Мы поняли, что если сегодня не затратим рубль, то завтра не найдем два».

 

Ректор СибАГС Евгений Бойко отметил, что на фоне всех стремлений к инновациям катастрофически падает мотивация к обучению. И объясняет это социальной незрелостью шестнадцатилетних выпускников: «По нашим образовательным стандартам мы фактически доучиваем детей после школы. Это абсолютно бестолковая трата времени. Кроме того, у нас увеличился поток людей, которые сразу после окончания вуза приходят к нам получать второе высшее. Это тоже говорит о социальной незрелости».

 

 

Решив узнать, кого получат вузы в этом году, корреспондент новосибирской газеты «Навигатор» посетила День открытых дверей НГУ. Результаты посещения в статье «Университет запаса», опубликованной 26 марта.

 

Воскресным днем на первом этаже университета улыбчивые девушки раздавали выпуски «Университетской жизни», посвященной абитуриенту-2010. Мероприятие полностью оправдало свое название, и университетские двери были открыты не только для будущих студентов, но и для их родителей, друзей и знакомых. Ответственный секретарь приемной комиссии Георгий Шустов рассказал будущим студентам о правилах приема в НГУ: вместо трех этапов зачисления в этом году будет только два, подать документы можно максимум в пять вузов, на три специальности в каждом. Кроме того, при подаче заявления в НГУ будущему студенту следует указать специальности в порядке приоритета, что при зачислении будет учтено. Не очень понимая, как можно стремиться поступить сразу всюду, корреспондент решила расспросить абитуриентов.

 

«Конечно, я буду подавать документы и в другие вузы, – подтвердила миловидная девушка. – Попробую поступить в НГУ на экономический факультет, в Институт экономики и управления и в один из московских университетов. Считаю, что НГУ – один из лучших вузов в нашем городе. Он дает много преимуществ в обучении и при получении работы, он успешен. НГУ, конечно, у меня на первом месте среди новосибирских вузов, но если получится в Москву, то в Москву». «У меня почти то же самое, – улыбнулась ее соседка. – Тоже попробую поступить на экономический. Вообще очень хочу в Москву, буду в несколько университетов подавать документы».

 

Вот так, в идеале – в Москву, в Москву. До введения ЕГЭ абитуриенты если хотели учиться в НГУ, то всерьез. Поступали со второго и даже с третьего раза, знали точно, какой факультет нужен, а некоторые даже утверждали, что учиться можно только в НГУ, а если не в НГУ, то лучше совсем нигде. Неизвестно, как бы абитуриенты повели себя десять лет назад, будь у них возможность попытать счастья в Москве – без очного поступления и поездок в столицу.

 

 

Более 100 вузов, техникумов и колледжей допущены к конкурсу на право учить по программам прикладного бакалавриата, сообщает газета «Известия» от 26 марта в заметке «В России появятся прикладные бакалавры».

 

Этот вид бакалавриата приравняют к высшему образованию, но фактически он будет связан с подготовкой рабочих для сферы новых технологий, умеющих регулировать производственный процесс с помощью компьютера и других современных средств. Подобные программы, давно реализуемые на Западе, сочетают практическое обучение, что характерно для наших техникумов, и теоретическую подготовку, свойственную вузовскому бакалавриату. Объем практической подготовки студента (учебная и производственная практика, лабораторные, курсовые работы и проекты) составит не менее половины от всего времени, отведенного на обучение. Производственную практику будущие выпускники пройдут на базе компаний-работодателей.

 

Эксперимент по созданию в России прикладного бакалавриата продлится до 2014 года. В нем примут участие не более 30 вузов, техникумов и колледжей, а первый и пока единственный набор абитуриентов состоится в нынешнем году. Студентов будут учить четыре года в очной форме за счет бюджета. Определять заказ на подготовку специалистов такого уровня будет государство. Всего на конкурс отобрано 102 заявки от 37 вузов и 65 техникумов и колледжей из 47 субъектов федерации. Каждую заявку подкрепляет договор о сотрудничестве между образовательным учреждением и работодателем. Самыми востребованными специальностями по программам прикладного бакалавриата стали «Металлургия, машиностроение и материалообработка», «Информатика и вычислительная техника», «Энергетика, энергетическое машиностроение и электротехника». Победителей конкурса в апреле определит межведомственная комиссия, которая проведет экспертизу поступивших заявок, а реализация программ прикладного бакалавриата начнется со следующего учебного года.

 

 

В США бьют тревогу: слишком велик процент отсева из вузов. Для начала по заказу властей группа исследователей выявила истинные масштабы бедствия – каждый третий американский первокурсник остается без диплома. Теперь в повестку дня становится борьба с отчислениями. В России же не делается ни того, ни другого, считает газета «Московский Комсомолец» и публикует 22 марта статью «Обучение навылет».

Похожие проблемы стоят перед Россией и Америкой. Только острее – ведь наш демографический провал глубже, чем в США. Между тем отчислениями студентов у нас не занимается никто, констатировал научный руководитель Института развития образования (ИРО) Исаак Фрумин. Конкретных цифр, характеризующих нынешние масштабы потерь нашего студенчества, мы не имеем. Даже не знаем, где отчисляют больше – в вузах похуже, как в США, или, наоборот, в элитарных, где труднее учиться. В Институте развития образования все же склоняются к тому, что мы идем вторым путем. Долгое время наши второсортные вузы брали практически всех желающих – чуть ли не с «двойками». Надежд, что такой контингент будет учиться, никто не питал с самого начала. А поскольку брали не для того, чтобы отчислять, можно не сомневаться: продержат в институте по максимуму – до выпуска – и выдадут диплом. В лучших же вузах и программы серьезнее, и возможность выбрать индивидуальную программу обучения реальнее. А рост селективности, когда студенты учатся не по единой программе, а по собственной – курс оттуда, курс отсюда, – таит опасности: ошибся в выборе и нахватал «неудов». А там и отчисление…

Старые – 5-7-летней давности – глобальные исследования у нас все-таки имеются, рассказала директор Центра экономики непрерывного образования Академии народного хозяйства при российском правительстве Татьяна Клячко. Доля отчисленных тогда по разным вузам составила 10-20% – показатели, схожие с нынешними американскими. Да и факторы отчисления оказались похожими: финансовые сложности и психологическая незрелость студентов. (Последняя у нас еще заметнее, чем в США, где средний возраст студентов составляет 26-27 лет, в то время как в России это 20 лет, подчеркнула эксперт.)

Примерно тогда же, по ее словам, было проведено аналогичное исследование по МГУ им. Ломоносова. И снова похожие результаты: доля студентов, отчисленных с сильных факультетов, оказалась меньше, чем с более слабых. Правда, сейчас мы живем в другой эпохе – кризисной. А потому нужно новое исследование проблемы отчисления, считает Клячко. И прежде всего – факторов, обусловливающих отсев студентов: системы набора в вузы, платы и стоимости образования, организации учебы, наличия общежитий, материального положения семей. При этом основное внимание надо уделять деталям, чего американцы в своем исследовании, по мнению эксперта, не сделали: «Они ограничились тем, что объявили: из слабых вузов отчисляются чаще. А почему? Потому, что там студенты слабее? Или потому, что они беднее и кризис ударил по ним сильнее? Ведь первыми, когда рухнула ипотека, пострадали именно они. И тут же зашаталась система образования. Второй важный момент. Американские студенты из сильных вузов получают большую поддержку и от частных компаний, и от государства. У нас до недавнего времени ситуация была прямо противоположной: сильные вузы в основном зарабатывали сами, а слабые жили за счет бюджета (крупные госсредства в сильные вузы пошли у нас совсем недавно – с созданием федеральных и исследовательских университетов). И этот фактор тоже надо учитывать».

Наконец, стоит определиться, будем ли мы удерживать студента в вузе. А главное – какую цену мы готовы за это заплатить и чего ждем в результате. Американцы, например, считают, что система образования должна выпускать не столько образованных, сколько успешных людей. И тот же подход, по оценке Клячко, доминирует сейчас в России.

 

 

В Южном федеральном университете внедрен программный комплекс для определения плагиата. Теперь им могут пользоваться все преподаватели, отыскивая в студенческих работах чужие мысли. Коллекции сочинений, распространяемые и бесплатно, и за деньги, стали общедоступными. Это привело к тому, что реально оценить знания студента, его самостоятельную работу стало практически невозможно. Рассказывает «Российская газета» от 30 марта в статье «Чужая мысль онлайн».

 

По некоторым данным, от 50 до 90 процентов российских студентов заимствуют письменные работы. Меняют титульный лист, компилируют текст из нескольких работ, переставляют кое-где абзацы – и новый реферат готов. Главное отличие системы, внедренной в ЮФУ, – собственная внутрисетевая обширная база данных, составленная из рефератов, курсовых и дипломных работ студентов самого университета. Недавно в базу добавили и научные работы, диссертации. К участию в проекте уже подключились НИИ биологии, факультет филологии и журналистики, институт по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук Южного федерального университета.

 

Если преподаватель часто задает самостоятельные работы и хочет проанализировать результат на предмет плагиата – достаточно отправить работу в базу данных вузовского сервера. Поиск чужих мыслей выглядит примерно так: разработчики программного комплекса запускают роботов, которые отыскивают в Интернете новые рефераты, сочинения, курсовые. Глубокой ночью робот «заходит» на сервер разработчиков, проверяя, есть ли обновления базы данных, и каждое новое сочинение скачивается в базу данных ЮФУ.

 

В базе уже несколько тысяч работ. Теперь, даже если диссертация была защищена в далеком 2000 году, к примеру, в Киевском университете, роботы-ищейки легко находят «украденные» фразы и цитаты. «Мы сделали анализ текстов, которые были присланы в центр обработки в качестве курсовых – порядка 200 работ, – говорит Светлана Лазарева. – В левой колонке отображаются фамилии авторов, затем процент содержания плагиата. Большинство студентов обошлись своими силами, плагиат не выявлен, они в благородной зеленой зоне. Там, где плагиат возможен на 30 процентов, – строки окрашиваются тревожным желтым цветом. А вот две работы имеют 98 процентов плагиата. Открываем файл – точные копии источников, и среди них – работа Киевского университета!»

 

Конечно, компьютер выявляет не плагиат в чистом виде, а его вероятность. Реальное заключение о том, кто у кого списал, все равно делает эксперт-преподаватель. Понятно, что если во всех курсовых студентов геофака на тему «Ледники» прозвучит один и тот же абзац о том, что такое ледники, – это не плагиат, а определение термина. Сейчас программа работает в основном с текстовыми файлами. Схемы, чертежи, математические формулы для нее пока – белое пятно.