Обзор российской образовательной прессы

 

Министерство образования и науки одобрило проект профессионального кодекса педагога. По задумке разработчиков он должен стать своего рода «клятвой Гиппократа» для российских учителей. Подробности – в «Российской газете» от 2 марта, в заметке «Учитель имеет право».

 

Кодекс пока представляет собой небольшую брошюру в четыре листа. Согласно документу учитель не должен «заниматься противокультурной, аморальной, неправомерной деятельностью», «терять чувство меры и самообладание», допускать в своей речи «ругательства, грубые и оскорбительные фразы», брать и давать взятки. Речь идет о недопустимости не только взяток, но и использования имущества школы для личных нужд. Хранить в тайне информацию, доверенную учениками, дружелюбно общаться с родителями учеников, соблюдать правила русского языка, культуру своей речи и требовать знаний позитивно и обоснованно – вот что предписывает педагогам кодекс. Но не все в документе – про обязанности педагога. Есть и обязанности у администрации: она не может собирать информацию о личной жизни учителя и оставлять личные заслуги педагога в стороне. Кодекс сейчас – в стадии рассмотрения и обсуждения у педагогов.

 

Валентина Иванова, председатель ВПС, ректор Московского государственного университета технологий и управления: «В Год учителя вопрос статуса профессии учителя – самый важный. Здесь объединились две позиции: низкий уровень оплаты труда педагога и его непрестижность. Когда мы говорим о статусе учителя, то, помимо низкой оплаты труда, нужно говорить еще и о том, что, к сожалению, в школе у учителя отсутствует карьерная лестница. Если повезло и учитель попадает в коллектив, где сильный директор-подвижник, создано единство учителей и родителей, то тогда, конечно, учитель сразу расцветает. А если молодой учитель с нестандартным подходом придет в школу, где царит всеобщая усталость, – он попросту «закиснет». Серьезного пересмотра требует пенсионное обеспечение заслуженных педагогов. У нас 260 народных учителей России и Советского Союза. Золотой фонд, все лучшее, что есть в педагогике. Мы выступаем с инициативой удвоения пенсий народным учителям, как людям, внесшим значительный вклад в развитие страны. У нас есть Герои России, Герои Соцтруда. Считаю, что народные учителя – тоже герои. Пенсия по выслуге лет должна в полном объеме сохраняться и выплачиваться педагогу при выходе на пенсию по старости. Пока этого нет».

 

 

Переход на новые образовательные стандарты, который в первых классах по всей стране должен бы состояться 1 сентября 2011 года, под угрозой. Даже в благополучной Москве на это нет денег, выяснила газета «Московский Комсомолец» от 2 марта. О проблеме – статья «Наша дорогая новая школа».

 

Новый образовательный стандарт задумывался с размахом – обучение хотели совместить с практическими навыками, а также с воспитанием и здоровьем. Поэтому впервые появились требования к условиям, а значит, и к учебному оборудованию. Например, ученикам младших классов полагается овладеть иностранными языками и информационными технологиями во всех предметах. Среди всего прочего они должны научиться клавиатурному письму (то есть уметь вслепую набирать текст 10 пальцами), обучиться делать компьютерные презентации, уметь искать и передавать информацию или заниматься компьютерным моделированием. Но для решения этих задач необходимо учебное оборудование: компьютеры, видео- и аудиоаппаратура, цифровые камеры, спутниковая связь, наконец, широкополосный Интернет. Аналогично складывается ситуация с информационными технологиями – существующий бюджетный Интернет годится только для электронной почты. Ни на что другое его мощности не хватает. Из-за отсутствия средств число пилотных школ в Москве может сократиться до 150.

И это в Москве, а в других регионах дела со средствами должны обстоять еще хуже. Так стоит ли в таких условиях форсировать переход на новый стандарт? Ведь помимо наличия дорогого оборудования он предусматривает и колоссальное дополнительное финансирование второй половины дня школьника (спорт и воспитательная работа). На это тоже нет средств. Как будет решаться эта проблема – не знает никто. Возможно, по шутливому рецепту члена Общественной палаты, директора центра образования № 548 Ефима Рачевского: «Вместо компьютеров – обучение на счетах, вместо спортивных секций – бег вокруг школы, вместо разнообразных кружков – сплошное оригами». Московская же Дума обратится к мэру Лужкову и попросит средств у него.

 

 

 

Для выпускников школ счет до ЕГЭ пошел на дни. Пройден рубеж, когда ребята должны были определиться с предметами, по которым намерены писать тесты. Впереди – усиленная подготовка по выбранным дисциплинам. Газета «Труд» начинает серию публикаций, в которых расскажет о том, чего ждать от ЕГЭ в этом году и как подготовиться к экзаменам. В номере от 11 марта, в статье «Снова ЕГЭ» идет разговор о том, какие изменения в содержательной части тестов ждут школьников и к каким сложностям надо быть готовым.

 

Особенность ЕГЭ в том, что помимо знаний по выбранным дисциплинам, важно иметь представление и о самой процедуре проведения испытаний. Ведь на результат может повлиять даже неверное заполнение бланков тестов.

Тестовые задания по ЕГЭ в этом году будут отличаться от прошлогодних. Изменения коснутся ряда предметов, и прежде всего математики. В тестах по этому предмету вместо трех частей, как это было в 2009 году, останется только две – базовая и профильная.

 

Первая часть будет ориентирована на всех выпускников школ, поэтому она будет проще, а вторая – на тех, кому математика нужна в качестве вступительного экзамена в вузе. Для того чтобы получить аттестат (обязательно нужно сдать еще и русский язык), по математике достаточно будет успешно ответить на задания базовой части. Можно попробовать решить и профильную, тогда за правильные ответы будут начислены дополнительные баллы. Тем же, кто планирует поступать на специальности, для которых необходимо сдавать математику, помимо первой части придется решить еще и вторую. Главное: в отличие от прошлого года, задания первой части будут носить практический характер. Они будут нацелены на проверку того, как человек умеет выполнять алгоритмизированные действия и делать выводы. Таким образом, экзамен будет более понятен людям с гуманитарным складом ума. Задания же профильной части будут гораздо сложнее – с ориентировкой на требования вузов.

 

Процедура проведения единого госэкзамена в этом году существенных изменений не претерпела, сообщили «Труду» в Рособрнадзоре. Как и в 2009-м, во время экзамена можно пользоваться линейкой, непрограммируемым калькулятором и транспортиром. Все остальное под запретом, в том числе мобильные телефоны и другие средства связи (прописано в Положении о ЕГЭ). Ответственность за нарушение правил в этом году ужесточается: наказывать будут не только учителей, но и выпускников. Например, если они пользовались во время испытания телефоном или шпаргалками, им грозит штраф от 3 до 5 тысяч рублей (ст. 19.30 КоАП). На учителей, которые нарушили инструкцию, могут наложить штраф от 20 до 40 тысяч рублей.

 

 

Только трое из четырех сельских педагогов имеют высшее образование, около 7% вообще не имеют специального образования. Если учитель не обладает подготовкой, соответствующей требованиям дня, если задавлен бытовыми неудобствами – вряд ли можно надеяться на то, что его усилия увенчаются успехом. Если же он профессионально подкован и внутренне свободен – ничто не помешает ему воспитать прекрасных учеников. Это доказывают учителя деревни Перелучи Новгородской области. Рассказывает газета «Трибуна» от 4 марта в статье «Нестираемая грань».

 

Дети в Перелучской школе проводят практически все свое время, даже летом. Свет в школе гаснет только после десяти вечера. Последним почти всегда уходит учитель физики Валентин Алексеевич Иванов. Когда-то ему присвоили звание «Народный учитель СССР», но Валентин Алексеевич с высоты своей мудрости смотрит на всякие регалии иронично, говоря, что «ни страны такой теперь нет, ни народа»: он просто всю свою жизнь учит детей и получает от этого удовольствие. Жизнь его до такой степени принадлежит школе, что Валентин Алексеевич не обзавелся семьей. С другой стороны, школа для него – это и есть семья.

По убеждению Валентина Алексеевича среднее образование в его деревне не хуже, чем в областном центре. Разница сохраняется в другом: «Сельская школа лучше в духовном отношении. Здесь у ребят иные взгляды на жизнь. Городские более практичны, циничны; деревенские ребята – скромнее: они не будут выбивать у младшего «рубль на мороженое», они более отзывчивые, чуткие. Но школа характер вырабатывает в меньшей степени – важнее семья, окружение. И еще наши ребята ближе к природе».

 

Кроме физики Валентин Алексеевич учит детей... плетению из бересты. Называет он это «моделирование»; корзинки, которые плетут ребята, продаются, и на вырученные деньги приобретаются компьютерные диски с играми и программами. Заправляет компьютерными делами все тот же Валентин Алексеевич, причем, кроме нового «железа», он добился того, чтобы в школе работал качественный Интернет. И это, по мнению Иванова, еще один признак того, что разница между сельской и городской школами стирается. Вопрос о разнице в качестве городского и деревенского образования Валентина Алексеевича оскорбляет: «Отсюда в самом деле иногда уезжают умные семьи с умненькими детьми – это их выбор, но и те, кто остается, нередко поступают в вузы. Умными людьми мы пока не оскудели и шерстью не обросли. В этом году собираются штурмовать институты почти половина выпускников. С теми, кто решается получать образование дальше, мы работаем плотно. Они ко мне вечерами приходят, и мы решаем всевозможные задачи, в том числе – скачанные из Интернета. В городе это называется «репетиторством», там такие услуги стоят бешеных денег. Мы же здесь с ребятами работаем бесплатно. Наверное, мы по-старому воспитаны».

 

Иван Степанович Коньков когда-то был директором здешнего совхоза. Теперь он – школьный учитель физкультуры. В начале 90-х почувствовал Иван Степанович, что грядет нечто новое, непонятное и тревожное, и решил ввести хозрасчет, чтобы люди учились отвечать каждый за свое дело рублем. Кончилось тем, что коллектив не понял директора, на собрании люди стали роптать, и он «психанул», написал заявление об уходе. Пошел работать учителем труда, потом – физкультуры. Следом из совхоза, с должности агронома, ушла и жена Ивана Степановича, Анна Александровна – теперь она работает в школе техничкой. Параллельно Иван Степанович поддерживает на ходу и водит единственное школьное транспортное средство – Иж-«каблучок», который таскается по дорогам еще со времен Брежнева. О такой роскоши, как школьный автобус, здесь даже не мечтают. В должности учителя физкультуры Коньков нашел себя. Во всяком случае, юные спортсмены из Перелучей славятся: побеждают на районных и областных соревнованиях по лыжным гонкам, легкой атлетике и лапте. Для занятий спортом главное, утверждает Коньков, – инвентарь. На одни только теннисные шарики Перелучской школе приходится тратить ежегодно 800 рублей. На более дорогие вещи денег не хватает, поэтому все подвергается ремонту. Если ломается лыжа – из двух сломанных собирается одна. Прохудившиеся лыжные ботинки дети зашивают сами, а Иван Степанович приклеивает оторванные подошвы. Биты для лапты школьники тоже вытачивают самостоятельно – да так, что их качеству на соревнованиях дивятся видные специалисты. «Голь на выдумки хитра», – грустно усмехается Коньков.

 

«Одна из ключевых проблем сегодня – социальный статус учителя, – рассуждает Коньков. – Когда-то в деревне вроде Перелучей и даже в райцентре наподобие города Боровичи, который от нас в 50 километрах, доктор, врач, учитель были самыми уважаемыми людьми. За 25 лет учительства давали орден Ленина. Сегодня ситуация иная, и ее надо кардинально менять. Учитель должен превратиться из аутсайдера социума в представителя среднего класса, а его заработок, по крайней мере, должен догнать среднюю зарплату в экономической сфере регионов». Трудно с этим не согласиться. Хотя зарплата, как убеждает опыт той же Перелучской школы, конечно же, в жизни учителя не самое главное. Но если оставить все как есть, сельская школа умрет – от разрухи и от того, что в ней просто некого будет учить. Следом умрет и поселение, где школа находилась. Родители все равно покинут место, где у их детей нет шансов получить «равное и доступное образование».

 

 

 

Одной из идей Александра Хлопонина после назначения его полпредом в новом Северо-Кавказском федеральном округе стало создание «инновационно-образовательного кластера». Речь идет о создании принципиально нового образовательного центра, в который должны войти и высшие учебные заведения, и профтехучилища, и даже школы. Подробности – в газете «Аргументы и факты» от 10 марта, в статье «Где найти «кластер Хлопонина».

 

Создание образовательного кластера невозможно без готовности структур к взаимодействию. Школы, колледжи, инновационные школы, профтехучилища, вузы должны быть готовы к обмену опытом, к формированию единого подхода к образованию и образовательных стандартов. Кроме того, при формировании кластера должны быть учтены национальные и религиозные факторы. Эти факторы могут оставить «за бортом» некоторых соискателей, желающих приютить образовательный кластер на своей базе. Так, нестабильность в восточной части Кавказа (в Чечне, Ингушетии, Дагестане) понижает их шансы в борьбе за это право. Есть также республики, которым может помешать наличие старых, не до конца урегулированных межрегиональных конфликтов: несмотря на наличие добротных учебных заведений, там могут быть проблемы с привлечением студентов из соседних регионов.

Данное обстоятельство дает естественное преимущество единственному «русскому» региону округа – Ставрополью и центральному для него Ставропольскому госуниверситету. Это один из новых (преобразован из пединститута в 1996 году), но динамично развивающихся университетов, уже реализующий идею кластера в том, что ежегодно проводит распределение выпускников при непосредственном участии компаний-работодателей. Однако этот вуз может и не остаться без конкурентов – самым территориально близким к нему и весьма реальным конкурентом может стать Пятигорск. Он хорошо подходит под идею кластера тем, что вмещает сразу два известных университета – лингвистический и технологический – и уже сегодня является желанным местом учебы для молодежи из целого ряда «национальных» республик.

 

С другой стороны, если говорить о готовности разных участников образовательного процесса к взаимодействию, то хорошие перспективы при выборе месторасположения кластера получает и Кабардино-Балкария. Здесь уже более десяти лет развивается непрерывная система образования: под эгидой местного университета работают лицей для одаренных детей и шесть колледжей, где получают среднее профессиональное образование более 5000 человек. Может республика предъявить и высокие результаты в области образовательной «мобильности» – сейчас в университете столицы республики учатся 404 иностранных студента, а также студенты из всех регионов Юга России. В целом же в Нальчике сейчас проходят обучение студенты 30 национальностей. Местная сельхозакадемия также может заявить о готовности стать частью кластера, поскольку реализует другой принцип, озвученный Хлопониным: 160 человек сейчас учатся в этом вузе в рамках договора с местным Минсельхозом, который по окончании обязуется их трудоустроить.

 

 

На смену старым, «советским» инженерным кадрам в цеха и конструкторские бюро приходят выпускники с низким уровнем знаний. Легко представить, чем может обернуться для страны несоблюдение или слабое знание молодыми специалистами технологии производства самолетов, гражданских и военных судов, ракетно-космической техники, транспортных средств, продуктов питания. По просьбе газеты «Известия» проблемы и перспективы инженерного образования обсуждают два члена Общественной палаты – Ярослав Кузьминов и Владимир Гутенев. Обсуждение опубликовано в статье «На наш век инженеров не хватит» в номере от 10 марта.

 

Ярослав Кузьминов, ректор Государственного университета – Высшей школы экономики:

Почему мы уходим от пятилетнего специалитета? У нас очень быстро меняются технологии. Поэтому нужно обеспечить достаточную гибкость образования – ведь выпускнику вуза реально придется пять-шесть раз в течение жизни переучиваться, менять рабочее место и технологию. Применительно к инженерному и естественнонаучному образованию у нас должен быть некий универсальный подход. Инженер-бакалавр – это инженер-технолог на производстве. При этом допускаю, что существует производство, где такого инженера-бакалавра надо пять лет готовить. А вот инженер-разработчик, инженер творческий точно должен быть магистром и обучаться не менее шести лет, а может, и больше. При этом становиться ученым-исследователем ему вовсе не обязательно: в науку во всем мире идет примерно 10% магистров. И магистерские программы всегда можно сориентировать на то, что реально требуется и вузу, и работодателю.

 

Но «попасть в технологию» – только одна сторона проблемы. Сегодня у нас очень криво распределяются бюджетные места. И огромное количество людей с пятилетним сроком обучения не собираются работать по специальности, а идут в менеджеры торгового зала. И пока мы с этой проблемой не справились, у государства единственный путь – отсекать «излишнее» образование через систему 4+2. Исследовательский университет имеет право устанавливать собственные стандарты образования. Но мы говорим о регулировании массового рынка образовательных услуг, где никакой репутации нет и в помине. Государство сделало что могло, забрав у плохих вузов лишний год и за счет этого повысив зарплату профессуре хороших вузов.

 

Вообще в нашем обществе есть давняя болезнь: мы всегда вцепляемся в формальную сторону дела. ЕГЭ или традиционные экзамены, 4+2 или специалитет. Давайте наконец содержанием заниматься. Вдумайтесь: на бюджетные места в ряд вполне приличных вузов попали люди с 30 баллами по математике из 100. А в одном вузе, который готовит инженеров-электронщиков, средний балл поступивших составляет 27 из 100 – и по математике, и по физике. Кому нужны такие инженеры? Надо не сроки обсуждать, а ситуацию менять. Деньги нужно выделить, чтобы нормально платить профессору, выращивать сильных абитуриентов и готовить серьезных студентов, а аспиранту дать такую стипендию, чтобы он мог сосредоточиться на научной работе. Нормальный преподаватель – тот, кто ведет научную работу и постоянно обновляет свои знания. А в инженерных вузах желательно, чтобы хотя бы половина из них реально соприкасалась с практикой. В ближайшее время мы вынуждены будем примерно половину вузов реорганизовать. Самых разных – и инженерных, и технологических, и педагогических. И потому, что они просто излишни и вынуждены набирать кого попало. И потому, что их преподаватели рассматривают вуз как клуб, в который они чай пить ходят. Таких тоже довольно много.

 

Владимир Гутенев, вице-президент Союза машиностроителей России, лауреат Госпремии РФ:

Считаю, что болонская система не слишком подходит для инженерного образования. Поскольку, например, инженеров-конструкторов надо учить не менее пяти с половиной – шести лет. И то, что после четырехлетнего бакалавриата можно поступить в двухлетнюю магистратуру, – не выход. По мнению академика Федорова, специфика учебных планов такова, что инженеров-магистров сегодня больше ориентируют на научную, а не на практическую деятельность. Не раз слышал подобные же суждения на заседаниях Российского союза ректоров и Ассоциации технических университетов. Среди технических вузов существует устойчивое мнение о пагубности обязательного введения двухуровневой системы. Причем особенно сильно это ударит по втузам, которые созданы при моногородах и предприятиях оборонно-промышленного комплекса.

 

Российским студентам, обучающимся по инженерным и естественнонаучным специальностям, абсолютно правомерно дать возможность выбора: или двухуровневая система, или пятилетний специалитет. В каких пропорциях – уже вопрос дискуссии. Но по целому ряду специальностей сохранить инженерную школу без подобной альтернативы просто невозможно. Кроме того, нужно разработать специальные меры по стимулированию вузов технической направленности. Чтобы выправить существующий «гуманитарный» крен.

В ближайшие годы наряду с «инновациями», «модернизацией» ключевым будет слово «эффективность». Нам нужна не просто синхронизация образовательных систем и слепая унификация, которая позволит молодым российским мозгам более комфортно перетекать за рубеж, а именно повышение эффективности, новые знания. Причем осуществлять модернизацию следует путем эволюции, а не революции. Может быть, следовало бы в рамках отдельных регионов и отраслей отработать пилотные программы по введению болонских принципов, а потом оценить уровень подготовки специалистов и их востребованность?

 

Кадры для модернизации нашей промышленности – это вопрос вопросов. И государство должно четко обозначить здесь свои цели и ожидания, что позволит системе образования осуществлять хотя бы среднесрочное планирование. Надо ясно понимать, к какой модели экономики мы стремимся, какое количество и каких именно специалистов потребуется через семь-десять лет. Причем высококвалифицированного инженера подготовить очень непросто. Молодому специалисту даже с красным дипломом требуется после института еще несколько лет работать под руководством опытного наставника. В стране надо восстанавливать систему среднего специального профобразования. Чрезвычайно перспективно «сквозное» образование с ранним отбором ребят. Через школьные олимпиады и вовлечение талантливых выпускников училищ и техникумов в вузовское и послевузовское образование. Правильно организованная двухуровневая система образования несет в себе много положительного и имеет неплохую базу для последующей модернизации.